Поисковики из Ленинградской области нашли во время раскопок солдатский котелок времен Советско-финской войны.

Когда отчистили его, увидели нацарапанную фамилию бойца Мажаров, а на ручке — инициалы МАИ. По базам данных безвозвратных потерь Красной армии за период военных действий во время Советско-финской войны стали искать похожую фамилию. В списке появились данные на бойца Мажарова Анатолия Ивановича, 1910 года рождения, который в 30-летнем возрасте без вести пропал 20 февраля 1940 года. В графе «место рождения» значится Катав-Ивановский район.

Котелок алюминиевый образца 1936 года.

Эта модель котелка выпускалась только заводом «Красный выборжец», с 1936 по 1941 год.

Котелок был предназначен «для переноса, подогрева и приёма в пищу первого и второго блюд», и состоял из двух основных частей — алюминиевого корпуса ёмкостью 1,3 л., и крышки, емкостью 0,5 л., которая могла использоваться как чашка или сковорода.

Возможно, это просто совпадение, но поисковики призывают всех, кто обладает хоть какой-либо информацией связаться с ними по номеру +7-999-027-53-30.

По материалам из открытых источников сети Интернет.

В то время как в Петрограде разворачивались революционные события ночи 25 октября 1917 года, в простой семье туляков Разуваевых появился на свет мальчик, которого назвали Порфирием. Волею судьбы он стал ровесником Великой Октябрьской революции.

С.С. Боим.  Линогравюра «Выстрел Авроры» 1962 г.

Октябрь 1917 г.

Хронология

1917 г., 1 сентября Провозглашение России республикой

1917 г., 25 октября Вооруженное восстание в Петрограде

1917 г., 25 — 26 октября Деятельность II Всероссийского съезда рабочих и солдатских депутатов. Приняты Декреты о мире и земле.

Во время ликвидации корниловского мятежа началась массовая большевизация Советов. Ряд Советов фактически осуществлял власть на местах. 31 августа Петроградский Совет, а 5 сентября объединенный Пленум Московских Советов рабочих и солдатских депутатов приняли резолюцию “О власти”. На большевистскую позицию перешли Советы Калуги, Брянска, Самары, Саратова, Сызрани, Царицына, Барнаула, Минска, Владикавказа, Ташкента и многих других городов. В первой половине сентября требование о переходе власти в руки Советов поддержали 80 местных Советов крупных и промышленных городов. По указанию ЦК РСДРП(б) местные партийные организации развернули кампанию перевыборов Советов. В сентябре и октябре 1917 г. большинство Советов и солдатских депутатов перешло на сторону большевиков

В стране назрел общенациональный кризис, охвативший все сферы политических и социально-экономических отношений. Политика буржуазного Временного правительства поставила страну на грань национальной катастрофы, усилилась разруха в промышленности и на транспорте, возросли продовольственные затруднения. Валовая продукция промышленности сократилась в 1917 г. по сравнению с 1916 на 36,4%. Началась массовая безработица. Одновременно росла дороговизна.

Это был крах политики Временного правительства и, соответственно, крах политики тех партий, которые входили в это правительство (кадеты, меньшевики, эсеры). Революционный поток осенью 1917 г. круто повернул влево.

1 сентября Керенский провозглашает Россию республикой, чтобы, как он объяснял, “дать моральное удовлетворение общественному мнению”, создает Временный Совет Республики. Все это походит на попытку введения в России парламентского строя. Но власть не удается удержать и с помощью этой меры. Большевики отказались участвовать во Временном Совете, избрав курс на углубление революции.

10 октября состоялось заседание ЦК большевистской партии, на котором с докладом о текущем моменте выступил В.И. Ленин, незадолго до этого переехавший в Петроград.

Он подчеркнул, что политическое положение вполне созрело для перехода власти к пролетариату и крестьянской бедноте. Ленин считал необходимым для всей партии поставить вопрос о вооруженном восстании на очередь дня. ЦК партии десятью голосами против двух (Л.Б. Каменев, Г.Е. Зиновьев) принял ленинскую резолюцию, признававшую, что восстание назрело и неизбежно. ЦК партии предложил всем партийным организациям в своей практической работе руководствоваться данным решением. На заседании было избрано Политическое бюро во главе с В.И. Лениным. 12 октября исполком Петроградского Совета под руководством Л.Д. Троцкого принял Положение о Петроградском военно-революционном комитете (ВРК), ставшем легальным штабом по подготовке вооруженного восстания. Был создан также Военно-революционный центр (ВРЦ), куда вошли Я.М. Свердлов, Ф.Э. Дзержинский, А.С. Бубнов, М.С. Урицкий и И.В. Сталин.

Основные события вооруженного восстания развернулись 24 октября. По распоряжению Временного правительства юнкера захватили типографию большевистской газеты “Рабочий путь”. Был отдан приказ об аресте членов ВРК и захвату Смольного, где находился ЦК партии большевиков. Юнкера пытались развести мосты через Неву, но ВРК направил к мостам отряды Красной гвардии и солдат, которые взяли все мосты под охрану. К вечеру солдаты заняли Центральный телеграф, отряд матросов овладел Петроградским телеграфным агентством, солдаты Измайловского полка — Балтийским вокзалом. Революционными частями были блокированы Павловское, Николаевское, Владимирское, Константиновское юнкерские училища. От ЦК и ВРК в Кронштадт и Центробалт были направлены телеграммы с вызовом боевых кораблей Балтийского флота с десантом. Приказ был выполнен.

В.И. Ленин 24 октября писал членам ЦК партии: “Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооруженных масс… Надо, во что бы то ни стало, сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство, обезоружив (победив, если будут сопротивляться) юнкеров и т.д. Нельзя ждать! Можно потерять все!” И далее: “Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало! Промедление в выступлении смерти подобно”.

Вечером 24 октября В.И. Ленин прибыл в Смольный и непосредственно возглавил руководство вооруженной борьбой; революционные силы перешли в наступление, происходил захват стратегических пунктов Петрограда.

В 1 ч. 25 мин. ночи с 24 на 25 октября (с 6 на 7 ноября) красногвардейцы заняли Почтамт, вокзал, центральную электростанцию. Утром 25 октября (7 ноября) ВРК принял воззвание “К гражданам России!”, написанное Лениным.

В обращении говорилось: “Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов — Военно-революционного комитета, стоящего во главе Петроградского пролетариата и гарнизона”.

Днем 25 октября революционные силы заняли Мариинский дворец, где находился Предпарламент, и распустили его; матросами был занят Военный порт и Главное адмиралтейство, где был арестован морской штаб.

В 14 ч. 35 мин. открылось экстренное заседание Петроградского Совета. С докладом о победе революции на этом заседании выступил В.И. Ленин, заявив: “Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, свершилась”.

Однако в Зимнем дворце находилось Временное правительство. К 18 ч. революционные отряды окружили дворец. В 21 ч. 40 мин. по сигналу из Петропавловской крепости прогремел выстрел “Авроры”, начался штурм Зимнего дворца.

25 октября в 22 ч. 40 мин. в Смольном открылся Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов (к открытию съезда из 649 прибывших делегатов было 390 большевиков), провозгласивший переход власти к Советам.

Каково оно было отмечать свой личный день рождения вместе с главным праздником вновьобразованной страны, было ли у Порфирия Ивановича ощущение гордости из-за этого или ответственности, мы уже никогда не узнаем — 13 лет его нет на этом свете. Но еще живы и помнят о нем его друзья, коллеги по работе на Юрюзанском механическом заводе.

— Очень дружен был Порфирий Иванович с семьей Картушовых, Александром и Диной. Александра Пантелеевича уже тоже нет в живых, а Дина Александровна живет сейчас в Санкт-Петербурге и как-то в телефонном разговоре просила не забыть о 100-летии со дня рождения Порфирия Разуваева, доброго друга и известного в свое время человека, руководителя на Юрюзанском заводе, — говорит Евгений Соловьев, председатель совета ветеранов Юрюзани.

Как читатель уже, наверное, понял, Порфирий Разуваев сам из Тулы. В Юрюзань он попал вместе с эвакуированным в 1941 году сюда патронным заводом №38.

24-летний парень за плечами имел только техническое училище и был обычным рабочим, инструментальщиком. На ЮМЗ он быстро стал продвигаться по карьерной лестнице — сначала возглавлял комсомольскую бригаду, был мастером, заместителем начальника, а потом и начальником инструментального цеха №5. В последней должности он прослужил около 30 лет. Что это был за руководитель! В этом цехе работала настоящая элита, потому что попасть туда можно было только по конкурсу, персонал Порфирий Иванович отбирал сам, очень строго, ведь изготавливать нужно было самую точную измерительную технику — штампы, калибры, скобы.

В честь Дня машиностроителя инструментальному цеху ЮМЗ вручают переходящее Красное знамя как победителю соцсоревнования. Порфирий Разуваев, начальник цеха, четвертый слева. 1975 год. Фото из архива Ларисы Маликовой.

— Рабочие его уважали и ценили, но и боялись, конечно, так как он очень строго спрашивал за дисциплину, — вспоминает Валентина Ульянова, работавшая в те годы шлифовальщицей на ЮМЗ. — Мог и отругать, и выговор влепить. Но критика была всегда только по делу. Инструментальный цех по кадрам был тогда на высоте, никакой текучки не было.

А в неформальном общении — спокойный, немногословный человек, он всегда держал себя в рамках. Общественник, при нем инструментальный цех всегда был лучшим в художественной самодеятельности. Разуваев сам ходил на лыжах, хорошо играл в шахматы. А еще писал стихи. Он вообще очень любил поэзию, особенно Лермонтова, поэму «Мцыри» цитировал наизусть. Одна из его рифм была посвящена родному заводу, тому, что стало с ним в новое время рыночной экономики.

«Иду по тропинке горою крутой,
Завод предо мною в низине речной.
Шумит у забора река Юрюзань,
Бежит в перепрыжку, как резвая лань.
Но что-то не слышу я шума цехов
И звонкого грохота мощных прессов.
Так что же случилось с тобою, завод?
Куда подевался рабочий народ?
Когда же воспрянешь и плечи свои развернешь?
И прежнюю славу свою ты вернешь?»

Болела душа у юрюзанца за свое предприятие.

Умер Порфирий Разуваев в 2004-м, на 87 году жизни, и похоронен в Юрюзани, которая навсегда стала его домом.

— Порфирий Иванович был ровесником революции и трудился честно на благо своей страны. А ведь день ее свершения был и остается самым светлым праздником для старой гвардии, для нас — ветеранов, пенсионеров, — заключает Евгений Иванович. — Поэтому от совета ветеранов Юрюзани поздравляю всех пожилых людей со 100-летием Великой Октябрьской революции, желаю доброго здоровья, крепости духа и благополучия всем.

По материалам газеты “Авангард” и открытых источников сети Интернет

Одной из самых интересных и неоднозначных фигур в истории России ХХ века является А. В. Колчак. Адмирал, флотоводец, путешественник, океанограф и литератор. До сих пор эта историческая личность вызывает интерес у историков, писателей и режиссёров. Адмирал Колчак, биография которого окутана интересными фактами и событиями, представляет большой интерес для современников. На основе его биографических данных создаются книги, пишутся сценарии для театральных подмостков. Адмирал Колчак Александр Васильевич — герой документального кино и художественных фильмов. Невозможно до конца оценить значение этой личности в истории русского народа.

Первые шаги юного кадета

А. В. Колчак, адмирал Российской империи, появился на белый свет 4 ноября 1874 года в Санкт-Петербурге. Семья Колчаков происходит от древнего дворянского рода. Отец — Василий Иванович Колчак, генерал-майор морской артиллерии, мать — Ольга Ильинична Посохова, донская казачка. Семья будущего адмирала Российской империи была глубоко религиозной. В своих детских воспоминаниях адмирал Колчак Александр Васильевич отмечал: «Я православный, до времени своего поступления в начальную школу я получал семейное воспитание под руководством своих родителей». Проучившись три года (1885-1888) в Петербургской классической мужской гимназии, молодой Александр Колчак поступает в Морское училище. Именно там А. В. Колчак, адмирал Российского флота, впервые познаёт военно-морские науки, которые в дальнейшем станут делом его жизни. Учёба в Морском училище открыла незаурядные способности и талант А.В.Колчака к морскому делу.

Будущий адмирал Колчак, краткая биография которого свидетельствует, что основной его страстью стали путешествия и морские приключения. Именно в 1890 году шестнадцатилетним подростком молодой кадет впервые вышел на морские просторы. Случилось это на борту броненосного фрегата «Князь Пожарский». Учебное плавание длилось около трёх месяцев. За это время младший кадет Александр Колчак получил первые навыки и практические знания по морскому делу. В дальнейшем, за время обучения в Морском кадетском корпусе, А. В. Колчак неоднократно выходил в походы. Его учебными суднами были «Рюрик» и «Крейсер». Благодаря учебным походам, А. В. Колчак стал предметно изучать океанографию и гидрологию, а также навигационные карты подводных течений у берегов Кореи.

Полярные исследования

По окончании Морского училища молодой лейтенант Александр Колчак подаёт рапорт на морскую службу в Тихом океане. Прошение было одобрено, и он был направлен в один из морских гарнизонов Тихоокеанского флота. В 1900 году адмирал Колчак, биография которого тесно связана с научными исследованиями Северного Ледовитого океана, отправляется в первую полярную экспедицию. 10 октября 1900 года, по приглашению известного путешественника барона Эдуарда Толля, научная группа двинулась в путь. Целью экспедиции было установление географических координат загадочного острова Земля Санникова. В феврале 1901 года Колчак сделал большой доклад про Великую северную экспедицию.

Толль Эдуард Васильевич (1858—1902), русский геолог и полярный исследователь.

  Родился в Ревеле (Таллин). После окончания в 1882 Тартуского университета путешествовал в качестве натуралиста по Средиземноморью, в 1885—1886 принял участие в экспедиции А. Бунге, организованной Петербургской АН, для изучения Новосибирских островов, а также бассейна Яны, Индигирки и Колымы. С острова Котельный при ясной погоде в августе 1886 Э. Толль увидел «контуры четырех столовых гор», принятые им за Землю Санникова.

Земля Санникова — это загадочный остров-призрак, расположенный севернее Новосибирских островов в Северном Ледовитом океане. Так, по-крайней мере, считали в XIX и начале XX века. Некоторые исследователи в дерзких мечтах шли гораздо дальше. Они утверждали, что это не остров, а целый материк, лишь немного уступающий по размерам Европе. Именно он и венчает северную часть планеты. Климат на нём мягкий и тёплый, так как из земли бьют гейзеры. Там растут леса, текут реки и ручьи, обитают животные, а может быть и люди. Косвенно это подтверждали птицы. В период гнездования они устремлялись на север, а с наступлением холодов возвращались с потомством на азиатский материк.

  В 1893, продолжив геологические исследования И. Черского на севере Якутии, Э. Толль обследовал басс. Лены и Хатанги, проследил и заснял кряж Прончищева. Он вновь посетил о-в Котельный и к северу от него опять видел «землю» — скорее всего дрейфующий айсберг, оторвавшийся от материкового ледника.

  В 1899 Э. Толль участвовал в плавании ледокола «Ермак» к архипелагу Шпицберген. В 1902 он возглавил Полярную экспедицию Петербургской АН в район Новосибирских островов с целью поиска легендарной Земли Санникова, усмотренной в 1811 промышленником Яковом Санниковым. В нее вошли семь человек научного персонала, в т.ч. геодезист и метеоролог Ф. Матисен, топограф А. Колчак, зоолог А. Бялыницкий-Бируля, астроном и магнитолог Ф. Зееберг.

  На купленном в Норвегии китобойном барке «Заря» Толль предполагал пройти Северным морским путем в Тихий океан, но из-за сложной ледовой обстановки вынужден дважды зимовать у о-ва Котельный.

  Летом 1902 Толль с Ф. Зеебергом, охотниками эвеном Николаем Протодьяконовым (Дьяконовым) и якутом Василем Гороховым отправился на санях к островам Беннетта и Котельный для изучения их геологического строения. Они намеревались также обследовать район Земли Санникова, не доступный для израненной льдами и двумя зимовками «Зари». Шхуна должна была забрать группу в конце лета, но не смогла из-за тяжелой ледовой обстановки.

  Спасательная экспедиция под руководством А. Колчака в 1903 обнаружила на острове Беннета лагерь Толля, его коллекции и документы. В одной из записок сообщалось, что все отправились на юг. Найти их не удалось. По-видимому, несчастные погибли при переходе по еще неокрепшему льду на пути к материку.

  Толль, получивший огромный кредит доверия от государства и общества, мог, как он считал, вернуться в Петербург, лишь открыв Землю Санникова либо какую-нибудь другую. Или не вернуться совсем. Ценные и обширные материалы экспедиции обрабатывала специальная комиссия Петербургской АН в 1900—1919.

  Сочинение Э. Толля «Плавание на яхте «Заря», опубликованное в 1909 вдовой ученого, было переиздано в 1959.

  Именем Толля названы залив в Карском море, горы на Новой Земле и на острове Беннетта, залив на полуострове Таймыр и другие географические объекты.

В 1902 году на деревянной китобойной шхуне «Заря» Колчак и Толль вновь двинулись в северное плавание. Летом того же года четверо полярников во главе с начальником экспедиции Эдуардом Толлем покинули шхуну и отправились на собачьих упряжках исследовать побережье Арктики.

Обратно никто не вернулся. Долгие поиски пропавшей экспедиции результатов не принесли. Весь экипаж шхуны «Заря» был вынужден вернуться на большую землю.

Спустя некоторое время А. В. Колчак подаёт прошение в Российскую академию наук о повторной экспедиции на Северные острова. Главной целью похода было отыскать членов команды Э. Толля. В результате поисков были обнаружены следы пропавшей группы. Однако живых членов команды уже не было. За участие в спасательной экспедиции А. В. Колчак был отмечен Императорским орденом «Святого Равноапостольного Князя Владимира» 4-й степени. По результатам работы исследовательской полярной группы Александр Васильевич Колчак был избран действительным членом Российского географического общества.

Военный конфликт с Японией (1904-1905)

С началом русско-японской войны А. В. Колчак просит перевести его из научной академии в Морское военное ведомство. Получив одобрение, он едет служить в Порт-Артур к адмиралу С. О. Макарову, командующему Тихоокеанским флотом. А. В. Колчак назначается командиром миноносца «Сердитый». Шесть месяцев будущий адмирал доблестно сражался за Порт-Артур. Однако, несмотря на героическое противостояние, крепость пала. Солдаты русской армии капитулировали. В одном из боёв Колчак получает ранение и попадает в японский госпиталь. Благодаря американским военным посредникам, Александр Колчак и другие офицеры Российской армии были возвращены на Родину. За проявленный героизм и мужество Александр Васильевич Колчак был награждён именной золотой саблей и серебряной медалью «В память русско-японской войны».

Продолжение научной деятельности

После шестимесячного отпуска Колчак вновь приступает к научно-исследовательской работе. Основной темой его научных трудов стала обработка материалов полярных экспедиций. Научные труды по океанологии и по истории полярных исследований помогли молодому учёному завоевать почёт и уважение в научной среде. В 1907 году вышел в свет его перевод труда Мартина Кнудсена «Таблицы точек замерзания морской воды». В 1909 году опубликована авторская монография «Лёд Карского и Сибирского морей». Значение трудов А. В. Колчака заключалось в том, что он впервые заложил учение о морских льдах. Русское географическое общество высоко оценило научную деятельность учёного, вручив ему высшую награду «Золотую Константиновскую медаль». А. В. Колчак стал самым молодым из полярных исследователей, которые удостоены этой высокой награды. Все предшественники были иностранцами, и только он стал первым в России обладателем высокого знака отличия.

Возрождение Российского флота

Проигрыш в русско-японской войне очень тяжело переносился русским офицерством. Не стал исключением и А.В. Колчак, адмирал по духу и исследователь по призванию. Продолжая изучать причины поражения русской армии, Колчак разрабатывает план по созданию Морского Генерального штаба. В своём научном докладе он высказывает свои соображения о причинах военного поражения в войне, о том, какой флот нужен России, а также указывает на недостатки в оборонительной способности морских судов. Выступление оратора в Государственной думе не находит должного одобрения, и покидает службу в Морском Генеральном штабе А. В. Колчак (адмирал). Биография и фото того времени подтверждают его переход на преподавательскую работу в Морскую Академию. Несмотря на отсутствие академического образования, руководство академии пригласило его читать лекции на тему совместных действий армии и флота. В апреле 1908 года А. В. Колчаку присвоено воинское звание капитана 2-го ранга. Спустя пять лет, в 1913 году, он был произведён в чин капитана 1-го ранга.

Участие А. В. Колчака в Первой мировой войне

С сентября 1915 года Александр Васильевич Колчак руководит Минной дивизией Балтийского флота. Местом дислокации был порт города Ревель (ныне Таллин). Основной задачей дивизии была разработка минных заграждений и их установка. Кроме того, командующий лично проводил морские рейды по устранению судов противника. Это вызывало восхищение у рядовых матросов, а также у офицерского состава дивизии. Храбрость и находчивость командира получили широкую признательность во флоте, и это дошло до столицы. 10 апреля 1916 года А.В.Колчак был произведён в чин контр-адмирала Российского флота. А в июне 1916 года по указу императора Николая II Колчаку присвоено звание вице-адмирала, и он назначен на должность командующего Черноморским флотом. Таким образом, Александр Васильевич Колчак, адмирал Российского флота, становится самым молодым из флотоводцев.

Приход энергичного и грамотного командующего был принят с большим уважением. С первых дней работы Колчак установил жёсткую дисциплину и сменил командное руководство флота. Основная стратегическая задача — очистить море от вражеских военных кораблей. Для выполнения этой задачи предлагалась блокировка портов Болгарии и акватории Босфорского пролива. Началась операция по минированию вражеских береговых линий. Судно адмирала Колчака часто можно было видеть при выполнении боевых и тактических задач. Командующий флотом лично контролировал ситуацию на море. Спецоперация по минированию Босфорского пролива с нанесением стремительного удара по Константинополю получила одобрение у Николая II. Однако дерзкой военной операции не случилось, все планы нарушила Февральская революция.

Революционный мятеж 1917 года

События февральского переворота 1917 года застали Колчака в Батуми. Именно в этом грузинском городе адмирал проводил встречу с Великим князем Николаем Николаевичем, командующим Кавказским фронтом. Повесткой дня было обсуждение графика морских перевозок и строительство морского порта в Трапезунде (Турция). Получив секретную депешу из Генерального штаба о военном перевороте в Петрограде, адмирал срочно возвращается в Севастополь. По возвращении в штаб Черноморского флота адмирал А. В. Колчак отдаёт распоряжение о прекращении телеграфной и почтовой связи Крыма с другими областями Российской империи. Тем самым предотвращает распространение слухов и панических настроений на флоте. Все телеграммы поступали только в штаб Черноморского флота. В отличие от ситуации на Балтийском флоте, положение на Чёрном море было под контролем адмирала. А. В. Колчак долго удерживал черноморскую флотилию от революционного развала. Однако политические события не прошли мимо. В июне 1917 года решением Севастопольского Совета адмирал Колчак был отстранён от руководства Черноморским флотом. Во время разоружения Колчак перед строем своих подчинённых ломает наградную золотую саблю и произносит: «Море меня наградило, морю я и возвращаю награду».

Семейная жизнь русского адмирала

Софья Фёдоровна Колчак (Омирова), жена великого флотоводца, была потомственной дворянкой. Родилась Софья в 1876 г. в Каменец-Подольске. Отец — Фёдор Васильевич Омиров, тайный советник его Императорского Величества, мать — Дарья Фёдоровна Каменская, происходила из рода генерал-майора В.Ф. Каменского. Софья Фёдоровна получила воспитание в Смольном институте благородных девиц. Красивая, волевая женщина, знавшая несколько иностранных языков, она была очень независимой по характеру.

Венчание с Александром Васильевичем произошло в Свято-Харлампиевской церкви г. Иркутска 5 марта 1904 года. После венчания молодой супруг покидает свою жену и отправляется в действующую армию на защиту Порт-Артура. С.Ф.Колчак вместе со свёкром отправляется в Петербург. Всю жизнь Софья Фёдоровна хранила верность и преданность своему законному супругу. Письма к нему она неизменно начинала со слов: «Дорогой и любимый мой, Сашенька». И заканчивала: «Любящая тебя Соня». Трогательные письма жены адмирал Колчак берег до последних дней. Постоянные разлуки не давали супругам часто видеться. Военная служба обязывала кисполнению долга.

И всё-таки редкие минуты радостных встреч не обходили стороной любящих супругов. Софья Фёдоровна родила троих детей. Первая дочь Татьяна родилась в 1908 году, однако, не прожив и месяца, ребёнок умер. Сын Ростислав родился 9 марта 1910 года (умер в 1965 г.). Третьим ребёнком в семье была Маргарита (1912-1914). При побеге от немцев из Либавы (Лиепая, Латвия) девочка простудилась и вскоре умерла. Жена Колчака некоторое время жила в Гатчине, потом в Либаве. При обстреле города семья Колчака была вынуждена покинуть своё пристанище. Собрав свои вещи, Софья перебирается к мужу в Гельсингфорс, где на тот период находилась штабная резиденция Балтийского флота.

Именно в этом городе произошло знакомство Софьи с Анной Тимиревой — последней любовью адмирала. Затем был переезд в Севастополь. Весь период Гражданской войны она ждала своего мужа. В 1919 году Софья Колчак вместе с сыном эмигрирует. Британские союзники помогают им добраться в Констанцу, затем был Бухарест и Париж. Испытывая тяжёлое материальное положение в эмиграции, Софья Колчак смогла дать приличное образование сыну. Ростислав Александрович Колчак окончил Высшую дипломатическую школу и некоторое время работал в алжирской банковской системе. В 1939 году сын Колчака поступает на службу во французскую армию и вскоре попадает в немецкий плен.

Софья Колчак переживёт немецкую оккупацию Парижа. Смерть жены адмирала наступит в госпитале Люнжюмо (Франция) в 1956 году. Похоронили С.Ф.Колчак на кладбище русских эмигрантов в Париже. В 1965 году умирает Ростислав Александрович Колчак. Последним пристанищем жены и сына адмирала станет французская усыпальница в Сент-Женевьев-де-Буа.

Последняя любовь русского адмирала

Анна Васильевна Тимирева — дочь выдающегося русского дирижёра и музыканта В. И. Сафонова. Анна родилась в Кисловодске в 1893 году. Адмирал Колчак и Анна Тимирева встретились в 1915 году в Гельсингфорсе. Её первый муж — капитан 1-го ранга Сергей Николаевич Тимирев. История любви с адмиралом Колчаком до сих пор вызывает восхищение и уважение к этой русской женщине.

Любовь и преданность заставили её пойти на добровольный арест вслед за своим возлюбленным. Бесконечные аресты и ссылки не смогли уничтожить нежные чувства, она любила своего адмирала до конца жизни. Пережив расстрел адмирала Колчака в 1920 году, Анна Тимирева ещё долгие годы находилась в изгнании. Лишь в 1960 году она была реабилитирована, проживала в столице. Умерла Анна Васильевна 31 января 1975 года.

Зарубежные поездки

По возвращении в Петроград в 1917 году адмирал Колчак (фото его представлены в нашей статье) получает официальное приглашение от американской дипломатической миссии. Зарубежные партнёры, зная его большой опыт в минном деле, просят Временное правительство направить А. В. Колчака в качестве военного эксперта по борьбе с подводными лодками. А.Ф. Керенский даёт своё согласие на его выезд. Вскоре адмирал Колчак отправляется в Англию, а затем в Америку. Там он проводил военные консультации, а также принимал активное участие в учебно-тренировочных манёврах военно-морского флота США.
Тем не менее Колчак считал, что его зарубежный вояж не удался, и было принято решение о возвращении в Россию. Будучи в Сан-Франциско адмирал получает правительственную телеграмму о предложении баллотироваться в состав Учредительного Собрания. Грянула Октябрьская революция и нарушила все планы Колчака. Весть о революционном восстании застаёт его в японском порту Йокогама. Временная остановка продлилась до осени 1918 года.

События Гражданской войны в судьбе А. В. Колчака

После долгих заграничных скитаний А. В. Колчак 20 сентября 1918 года возвращается на русскую землю во Владивосток. В этом городе Колчак изучал положение военных дел и революционные настроения жителей восточных окраин страны. В это время к нему не раз обращается русская общественность с предложением возглавить борьбу с большевиками. 13 октября 1918 года Колчак прибывает в Омск для установления общего командования добровольческими армиями на востоке страны. Спустя некоторое время в городе происходит военный захват власти. А. В. Колчак — адмирал, Верховный правитель России. Именно эту должность русское офицерство доверило Александру Васильевичу.

Армия Колчака насчитывала более 150 тыс. человек. Приход к власти адмирала Колчака воодушевил весь восточный регион страны, надеявшийся на установление жёсткой диктатуры и порядка.

В ноябре 1918 года верховным правителем на Урале и в Сибири стал адмирал Александр Васильевич Колчак. Ровно год хозяйничали колчаковцы на территории Катав-Ивановского района, и этот кровавый год стоил жизни многим. Об этом напоминают сегодня скромные обелиски, установленные на местах расстрелов, и на братских могилах в Катав-Ивановске, Юрюзани, Усть-Катаве, Минке и Вязовой. Подробнее в статье: «Сопротивление (Белая гвардия в нашем округе)«.

Главной целью нового военного образования было соединение с армией А. И. Деникина и поход на Москву. В период правления Колчака был издан ряд распоряжений, указов и назначений. А. В. Колчак одним из первых в России начал расследование гибели царской семьи. Была восстановлена наградная система царской России. В распоряжении армии Колчака находился огромный золотой запас страны, который был вывезен из Москвы в Казань с целью дальнейшего перемещения в Англию и Канаду. На эти деньги адмирал Колчак (фото которого можно увидеть выше) обеспечивал вооружением и обмундированием свою армию.

Боевой путь и арест адмирала

За всё время существования восточного фронта Колчак и его боевые товарищи осуществили несколько удачных боевых атак (Пермская, Казанская и Симбирская операция). Однако численное превосходство Красной Армии не дало осуществить грандиозный захват западных рубежей России. Немаловажным фактором стало и предательство союзников.

15 января 1920 года Колчака арестовывают и отправляют в Иркутскую тюрьму. Через несколько дней Чрезвычайная комиссия начала процедуру следственных мероприятий по допросу адмирала. А. В. Колчак, адмирал (протоколы допроса свидетельствуют об этом), во время проведения следственных мероприятий держался очень достойно. Следователи ЧК отмечали, что на все вопросы адмирал отвечал охотно и чётко, при этом не выдав ни одной фамилии своих сослуживцев. Арест Колчака длился до 6 февраля, до тех пор когда остатки его армии вплотную подошли к Иркутску. 7 февраля 1920 года на берегу реки Ушаковки адмирал был расстрелян и сброшен в прорубь. Так закончил свой путь великий сын своей Отчизны.

По событиям боевых действий на востоке России с осени 1918 по конец 1919 года была написана книга «Восточный фронт адмирала Колчака», автор — С. В. Волков.

Правда и вымысел

По сегодняшний день судьба этого человека до конца не изучена. А. В. Колчак — адмирал, неизвестные факты из жизни и смерти которого до сих пор вызывают интерес у историков и людей, неравнодушных к этой личности. Одно можно сказать вполне определённо: жизнь адмирала — это яркий пример мужества, героизма и высокой ответственности перед своей Родиной.

По материалам  энциклопедии «Арктика — мой дом» и открытых источников сети Интернет.

На улице Мельникова в Катав-Ивановске, которая расположилась в Запрудовке, живут неравнодушные жители. Они проводят интересные праздники, встречи, рассказывают о них в нашей газете. Чувствуется, что им вместе хорошо и отдыхать, и трудиться, обустраивая территорию вокруг домов.

И названа эта улица в честь такого же неравнодушного нашего земляка Александра Мельникова, который погиб в 23 года, отдав свою жизнь за дело большевиков. Начиная проект «Моя улица», изучая истории жизни людей, в честь которых названы улицы, удивляешься, что большинство из них прожили очень короткую жизнь, но успели остаться в памяти народной. И пусть кому-то их идеалы сегодня кажутся утопическими, неправильными, но вызывает уважение беспредельная вера этих людей в свою мечту, ради которой они не жалели самого дорогого — своей жизни.

Александр родился в большой семье. Его отец Степан Мельников был мастером модельного цеха Катавского завода. Вся семья была революционно настроена. Степан Григорьевич вступил в большевистскую партию в 1903 году. Александр был другом другого будущего революционера — Дмитрия Тараканова. Вместе они учились, вместе после окончания училища, в 1909 году, пришли на завод.

По примеру отца Александр встал на революционный пути. Ему была поручена работа с катавской молодежью. После Октябрьской революции все свои силы и талант организатора Александр Мельников направил на укрепление советской власти в Катав-Ивановске. Он ушел с завода и целиком переключился на работу в штабе Красной гвардии и в Совете, которым руководил Василий Гусаров. Александр был его заместителем, отвечал за финансовую часть.

В феврале 1918 года Александра Степановича перевели в Уфимский губернский штаб Красной гвардии. Весной того же года он несколько раз приезжал в сопровождении красногвардейцев в Катав-Ивановск с поручениями от Уфимского штаба и ревкома.

К тому времени Александр был женат. У них с женой Татьяной уже росла маленькая дочка.

Своими воспоминаниями Татьяна Мельникова поделилась с краеведом Леонидом Суриным, и они были напечатаны в «Авангарде» в 1970 году.

«Я оставалась жить в Катаве и даже не помышляла переезжать в Уфу, чтобы не стеснять его, — пишет Татьяна Ивановна. — Революционный подъем масс был тогда так велик, что вся личная жизнь наша словно растворилась и отошла на второй план. Я не помню, чтобы мы с мужем во время редких встреч обсуждали какие-нибудь семейные вопросы, намечали планы дальнейшей жизни. Окончательная победа революции — вот чем мы жили в то время».

И ведь это действительно было так. Людей настолько захватывала революция, что ни о чем другом они и помыслить не могли.

Последний раз перед самым приходом белых в Катав-Ивановск Александр на минуту забежал домой к жене и дочке и поспешил в лес за красногвардейским отрядом. Его вскоре разбили, белые ловили по лесам и арестовывали тех, кто хотел скрыться.

— Александра Мельников и Михаила Путилина поймали последними и привели в Катав-Ивановск. Командиров и комиссаров содержали под арестом в штабе (ныне здание музея), а рядовых красногвардейцев — в сарае (сейчас на этом месте стоит Дворец культуры). На третий день Александра вместе с товарищами отправили в Златоустовскую тюрьму, где подвергли пыткам и издевательствам, — рассказывает Зинаида Слепова, сотрудник Катав-Ивановского краеведческого музея.

Дважды ездила его супруга Татьяна Ивановна на свидания. Она вспоминала, что он отдал ей свое белье и все время показывал на шею. Только дома она догадалась, что в вороте рубашки что-то есть. Точно. Это было письмо.

В музее Катав-Ивановска есть небольшая брошюра «Бессмертие», в которой изданы письма революционеров. Есть там и те, что Мельников передавал своей жене.

«Товарищи, мы шли честно, добивались счастья для всех угнетенных…Вот уже более двух недель я сижу и жду каждый час расправы. Каждую минуту, каждый час я ожидаю расправы. Прощайте, отец и мать. Ваш сын погиб за идею, за освобождение трудящихся».

В последний приезд в Златоуст Татьяна Ивановна узнала от какого-то мальчишки, что катавских расстреляли, он даже показал, где. Она увидела присыпанные землей тела и начал лихорадочно ее раскапывать: появилась рука, а в ней платок. Схватила его. Но тут подоспел белогвардеец и отогнал женщину. Потом оказалось, что это платок расстрелянного Петра Киселева, его жена узнала платок. 8 апреля 1918 года Александр Мельников был расстрелян в Златоусте вместе с другими катавскими красногвардейцами. Летом 1919 года, когда Урал был освобожден от белогвардейцев, в Златоусте были похоронены катавские большевики.

В середине 60-х годов прошлого столетия совет ветеранов Катав-Ивановска вышел с предложением назвать некоторые улицы города в честь погибших большевиков. Тогда и обрела свое название улица Мельникова.

Портрет Александра Мельникова был на стеле на площади Катав-Ивановска, около храма. К нему подходила женщина, гладила портрет и приговаривала: «Сашенька, Сашенька». Это была сестра Александра Степановича. Кстати, и сегодня в Катав-Ивановске живут родственники красногвардейца Мельникова. В следующем году будет 100 лет, как он погиб в Златоустовской тюрьме. А улица до сих пор напоминает жителям Катав-Ивановска о человеке, который не поступился своими идеалами и верил, что будущее будет прекрасно.

По материалам газеты “Авангард”.

Использованы материалы Леонида Сурина, краеведческого музея.

Тульский патронный завод был открыт 16 сентября 1881 года как частное акционерное предприятие с участием иностранного капитала. Он был предназначен для производства малокалиберных патронов для пехотной винтовки Бердана №2. Впоследствии завод изготавливал также патроны к 3-хлинейной винтовке образца 1891 года, револьверные патроны и патроны к охотничьим ружьям.

В 1886 году построены латуннопрокатный и меднолитейный заводы, которые полностью обеспечивали производство патронов. В годы первой мировой войны Тульский патронный завод поставил российской армии около четверти всех патронов, изготовленных отечественными заводами, а во время гражданской этот показатель возрос до 75 процентов.

После его национализации в 1918 году первым пятилетним планом предусматривалась коренная реконструкция патронного производства с целью развития мощностей на базе повышения технического уровня и обеспечения роста производительности труда. Из-за непригодности старых заводских зданий в 1929-1931гг. было осуществлено строительство новых корпусов, куда перебазировалось патронное производство.

На патронном заводе для изготовления гильз к патронам до конца 30-х годов применялась латунь, а для изготовления оболочек пуль — мельхиор, которые являлись дефицитными материалами.

В 1928 году с целью экономии стратегических цветных металлов правительство дает задание организовать освоение производства биметалла на базе патронного завода. На следующий год в Туле началось строительство цеха по производству биметалла. В 1930 году на завод стало поступать оборудование из Германии.

В 1932 году впервые в России прокатный цех приступил к выпуску биметалла, а уже через год впервые в патронном производстве было освоено изготовление инструмента из твердого сплава.

Таким образом, в Туле за годы первых пятилеток был введен в строй практически новый патронный завод для обеспечения роста выпуска боеприпасов на значительно более высоком техническом и организационном уровне. В сентябре 1937 года по решению правительства патронное производство было выделено в самостоятельное предприятие, а в январе 1941 году заводу присвоено имя С.М.Кирова. В довоенный период завод выпускал 7,62 мм патроны к пулемету ШКАС, 7,62 мм винтовочные патроны, 7,62 мм пистолетные патроны ТТ и патроны к револьверу «наган».

Рост объемов производства обеспечивался за счет совершенствования технологии патронного и инструментального производства, обновления оборудования и, главным образом, за счет автоматизации и механизации производственных процессов. С начала Великой Отечественной войны завод бесперебойно снабжал фронт боевыми патронами. В октябре 1941 года завод эвакуируется в город Юрюзань Челябинской области, а прокатное производство перебазируется в город Нытва Пермской области.

В связи с успешным наступлением Красной Армии под Москвой и Тулой в декабре 1941 года перед Тульским патронным заводом была поставлена задача — в короткий срок восстановить производство боеприпасов для нашей армии.

С целью восстановления производства патронов было демонтировано на предприятиях местной промышленности и завезено на завод около ста единиц металлорежущего и прессового оборудования. С родственных предприятий было отгружено минимальное количество оборудования по производству патронов 7,62 мм, инструмента, материалов, и в апреле 1942 года завод вновь оформляется как самостоятельное предприятие. К концу года было выпущено более ста тысяч патронов, а к концу 1943 года — свыше 388 млн. патронов.

Вклад в Победу был настолько весом, что коллективу предприятия вручено на вечное хранение Красное знамя Государственного Комитета Обороны, а в 70-е годы завод награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Не нужно быть специалистом, чтобы понять такой факт: развитие вооружения непременно включает в себя развитие патронного дела. Без патрона оружие — лишь мертвое железо. Именно патрон придает ему грозную убойную силу. В 1949 году завод одним из первых в отрасли приступил к отработке технологических процессов изготовления патронов на автоматических роторных линиях (АРЛ).

В 1959-1965 гг. создается комплексно-автоматизированное производство стальных гильз. В следующей пятилетке ведется дальнейшее внедрение роторных линий в патронном производстве, разработка собственных конструкций АРЛ и внедрение роторных линий в другие производства, создаются комплексно-механизированные и автоматизированные цехи и участки на базе АРЛ.

В 1970 году Указом Президиума Верховного Совета СССР звание Героя Социалистического Труда присвоено Алексею Петровичу Дьякову, проработавшему на предприятии более полувека и прошедшему путь от рабочего литейного цеха до директора завода.

В 1971 году за внедрение новой техники завод награждается Орденом Трудового Красного Знамени. В 1973 году он первым в отрасли освоил производство 5,45 мм патронов для автомата АК-74 и стал базовым по отработке технологического процесса этих патронов.

В 1974 году закончилась реконструкция прокатного производства и был получен первый биметалл методом холодного плакирования. Работа по теоретическому обоснованию, разработке и внедрению оригинального высокоэффективного способа производства биметалла методом холодного плакирования в 1982 году была отмечена Государственной премией СССР. Высшей награды Родины — ордена Ленина были удостоены штамповщица Ф.М.Абдрахманова, слесарь И.Т.Березин, токарь С.А.Бубнов, вальцовщица Е.С.Зайцева, начальник цеха Ю.Н.Копанев, старший мастер Н.С.Петрушин и наладчик Н.В.Шурыгин. Тульский патронный завод оказал значительное влияние на развитие патронной отрасли России, что выразилось в автоматизации и механизации производственных процессов, освоении валового производства точного рабочего и мерительного инструмента и технологии его изготовления из твердых сплавов.

Помимо «оборонки», здесь выпускалось немало изделий гражданского назначения: фотоувеличителей, электропылесосов, домашних зернодробилок, мебельной фурнитуры, металлических игрушек и других товаров народного потребления.

18 октября 1993 года постановлением главы администрации Пролетарского района зарегистрировано открытое акционерное общество «Тульский патронный завод».

В 1991-1997 гг. ОАО «ТПЗ» освоило новое направление — производство патронов для спортивно-охотничьего оружия (ПСО). В настоящее время патронное производство выпускает ПСО калибров 5,45х18, 5,45х39, 7,62х39, 5,56х45 «Ремингтон», 5,6х39 «Барс», 9х17 «Курц», 9х18 «Макаров», 9х19 «Люгер», 45 AUTO и др. Освоено также производство патронов для служебного оружия: 12,3х22, 12,5х35.

WOLF — торговая марка, под которой ПСО тульского производства известны и реализуются за рубежом. В 1995 году за экономическое выживание завод отмечен международной наградой «Факел Бирмингема», а в 2000 году — Хрустальной Пирамидой Качества.

В настоящее время ОАО «ТПЗ» — ведущее предприятие патронной отрасли России, крупнейший поставщик патронов на внутренний и внешний рынки. Боеприпасы тульского производства используются во всех российских силовых ведомствах. Система контроля качества продукции, действующая на предприятии, гарантирует надежность и высокую эффективность выпускаемых изделий. Специалисты предприятия постоянно работают над расширением ассортимента и повышением характеристик выпускаемых патронов.

Предприятие занимается не только производством патронов для стрелкового оружия, но и принимает активное участие в разработке и отработке стрелковых комплексов совместно с известными научно-исследовательскими центрами России.

За последние 15 лет освоено производство широкой гаммы гражданских патронов для тренировочной стрельбы, целей самообороны, занятия спортом и охотой, которые поставляются на внутренний и внешний рынки под торговой маркой TULAMMO. Продукция Тульского патронного завода пользуется спросом в странах Северной, Центральной и Южной Америки, государствах Евросоюза, Австралии, Ближнего Востока, а также в СНГ. Доля экспорта в общем объеме производства в последние годы стабильно составляет более 50%.

Продукция Тульского патронного завода за высокое качество и стабильные характеристики удостоена наград на крупнейших международных и национальных выставках.

По материалам из открытых источников сети интернет.

НАЧАЛО

Первый патронный завод в России был основан в 1869 г. в Петербурге. В это время начиналось перевооружение армии на американские 4,2-линейные винтовки Бердана под унитарный патрон с латунной гильзой. Бумажные патроны (они появились еще в XVII в.) и раньше изготавливались в мастерских в войсках или в капсюльных заведениях при Охтенском (с 1845 г.) и Шостенском (с 1848 г.) пороховых заводах.

Решение построить патронный завод именно в Петербурге было традиционным для сложившейся еще с петровских времен практики размещать многие военные предприятия в столице и ее окрестностях. Это объяснялось прежде всего зависимостью от импортных поставок сырья, материалов и оборудования, а Питер был основным портом империи. Рядом находился Охтенский пороховой завод, имелись и подходящие помещения — винные склады на острове Голодай (Декабристов). К 1872 г. заводом было выпущено 5 млн. патронов для винтовки Бердана (6 млн. поступило из США из 8 млн. заказанных).

В конце 1870-х гг. рассматривались предложения построить частный патронный завод в Бежице под Брянском и в других местах империи. В 1880 г. Александр II утвердил положение о заводе Гилленшмидта в Туле мощностью 30 млн. патронов в год. В 1886 г. здесь начали работу латунно-прокатное и медно-литейное производства, обеспечившие сырьем для изготовления гильз не только Тульский, но и казенный завод в Петербурге. Предприятие стало называться «Тульские медно-прокатные и патронные заводы».

С начала 1890-х гг. происходило перевооружение русской армии на трехлинейную (7,62-мм) винтовку Мосина. К этому времени завод в Петербурге был переоборудован и мог давать армии 170 млн. патронов в год. Программа производства новых боеприпасов требовала больших средств. Мельхиор для пульных оболочек покупали во Франции и Германии. Казна пыталась уменьшить расходы на дорогие цветные металлы, которые в большой степени определяли конечную стоимость патрона, и пыталась найти более дешевые материалы. Для того чтобы снизить цены, на Тульском заводе планировали открыть мельхиоровое и латунное отделения при казенном патронном заводе.

Главное артиллерийское управление (ГАУ) подумывало и о привлечении других частных патронных заводов или о строительстве нового казенного завода. В 1895 г. его решили разместить в Луганске. Немаловажную роль в этом сыграли власти города, «лоббировавшие» создание предприятия на месте бывшего пушечного завода, выпускавшего чугунные орудия и закрытого в 1887 г. Так появился Луганский патронный завод, способный поставлять 100 млн. патронов в год.

Как и вся военная промышленность России, патронные заводы не всегда работали на проектную мощность. Заказы (наряды) сильно колебались, и после насыщения армии и складов новым оружием и патронами происходил спад производства. Мирной продукцией казенные военные заводы практически не занимались. Численность занятых на них частично сокращалась. Предполагалось, что это в основном подсобные рабочие. Но зачастую уходили и квалифицированные кадры в поисках больших заработков. В 1901 г. Петербургский завод выпустил 60,6 млн. винтовочных патронов и 3,75 млн. револьверных, Луганский завод — 47 млн. патронов. Почти половину составили холостые винтовочные патроны для учебы войск. Тульскому частному заводу достался самый маленький заказ на винтовочные патроны — всего 6,75 млн. штук.

Тульский завод имел дополнительный доход от продажи другим заводам цветных металлов, хотя и перестал быть монополистом, поскольку латунь и мельхиор казна получала также от заводов Розенкранц и Франко-Русского в Петербурге, Кольчугинского завода во Владимирской губернии. Все же государство приступило в 1902 г. к строительству латунно-мельхиорового завода при патронном заводе в Петербурге, который уже в 1904 г. на 2/3 обеспечивал себя этими материалами. К этому времени Тульский завод смог переориентировать избыточные мощности по латуни на производство орудийных гильз. Как частное предприятие, завод создал у себя и невоенные производства латунных изделий, вплоть до самоварных заготовок для кустарей и др.

В России было несколько небольших частных заводов, выпускавших охотничьи и револьверные патроны, в основном в Москве и окрестностях. У Русско-Бельгийского общества патронных заводов были предприятия в Кунцеве и Москве (Марьина Роща). Общество «Н.Феттер и Е.Гинкель» имело дроболитейный и патронный завод в Москве за Крестовской заставой. Заводы работали для населения и заказов от казны на боеприпасы не имели. Кстати, в начале XX в., кроме них, в Москве и окрестностях практически не было других заводов, даже условно относящихся к военным.

ПАТРОННЫЙ ГОЛОД

В Русско-японскую войну расход патронов превзошел все ожидания, в том числе за счет появления пулеметов. На фронт отправляли запасы боеприпасов из Европейской России, и произошло почти полное истощение резервов на складах. ГАУ опасалось даже, что в случае большой европейской войны армии нечем будет стрелять. Заводы получили заказ на максимальное количество патронов: 200 млн. в Петербурге, 140 млн. в Луганске и 125 млн. в Туле. Иностранным заводам было заказано 500 млн. патронов.

Под влиянием японской войны ГАУ стало критически оценивать существовавший порядок обеспечения патронами войск. Предлагалось в дополнение к увеличению запасов мирного времени расширять заводы, наращивать их производительность, чтобы они при форсированной работе в период войны могли дать большую часть потребляемых стрелковых боеприпасов. Отмечалось, что государства Западной Европы в силу развития казенных и частных заводов могут держать в мирное время относительно небольшие запасы. Предлагалось открыть еще один завод мощностью 100-170 млн. патронов на Волге, например около Сызрани, для более удобной отправки боеприпасов в азиатские округа. В итоге пришли к выводу, что строительство нового предприятия слишком дорого, поэтому нужно ограничиться реконструкцией существующих производств, что будет гораздо дешевле.

Мощности патронных заводов стали наращивать с началом нового промышленного подъема, наступившего после окончания революции 1905-1907 гг. Решено было пойти на увеличение мобилизационных запасов патронов, хранящихся в виде отдельных частей. Это позволяло продлить срок их хранения, а для сборки планировалось открыть снаряжательные мастерские в Москве, Хабаровске, Кременчуге, Самаре, Омске, Георгиевске. Поэтому новый патронный завод так и не стали строить. В 1908 г. на вооружение принимается 7,62-мм патрон с остроконечной пулей, что полностью загрузило заводы.

К 1911 г. произошло насыщение складов новыми патронами и произошло сокращение производства. Однако в ту пору обострилась политическая обстановка в Европе, и Государственная Дума настояла на закупке нового оборудования для патронных заводов, выделении им дополнительных заказов. В 1912 г. в России было изготовлено 430 млн. патронов, в 1913 г. — 544 млн. В этом году в войсках было израсходовано 205 млн. патронов, запас составил 1,5 млрд. штук, планировалось выпустить в 1914 г. 600 млн. патронов. Но для работы на полную мощность стало не хватать винтовочных порохов, и ГАУ попросило о снижении заказа.

Вскоре после начала Первой мировой войны выявилась нехватка всех видов боеприпасов. Производительность оборонных предприятий возросла в 1,5-2 раза за счет увеличения рабочего времени, отмены праздников и выходных, закупок оборудования за рубежом, использования временных помещений. В Петрограде выпуск патронов увеличился с 292 млн. штук в 1914 г. до 628 млн. в 1916 г., в Луганске — с 200 до 555 млн., в Туле со 182 млн. до 303 млн. Максимум производства патронов был достигнут в октябре-ноябре 1916 г., когда месячная производительность, например, Петроградского завода составляла около 60 млн. винтовочных патронов плюс 13,5 млн. патронов для трофейных австрийских винтовок. Изготовлял этот завод и патроны для закупленных в Японии винтовок «Арисака». Однако собственное производство патронов не обеспечивало нужд фронта, поэтому за границей было заказано 2,2 млрд. патронов (то есть в 1,5 раза больше годового производства русских заводов) на сумму 86,6 млн. руб.

В Первую мировую войну в России для производства оружия и боеприпасов было привлечено много частных заводов, не специализировавшихся прежде на военной продукции. Они взялись за поставку снарядов, взрывчатых и отравляющих веществ, минометов, аэропланов и др. Однако патроны по-прежнему выпускались только на двух казенных и одном частном заводах. Частные предприятия давали комплектующие материалы, но отнюдь не патроны — изделия, требующие особой точности. Очевидно, было невозможно за короткий срок освоить их массовое производство.

В марте 1916 г. было решено возвести новый казенный патронный завод в Симбирске с годовой производительностью 840 млн. патронов и орудийных гильз. Строительство было начато в июле 1916 г. на правом берегу Волги. По плану предполагался частичный ввод предприятия в действие в начале 1917 г., но из-за проблем с поставками оборудования из-за границы и революционными событиями строительство замедлилось.

ОТ РЕВОЛЮЦИИ ДО ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ

Паралич транспортной системы, износ оборудования, недостаток материалов, усталость населения от войны, две революции стали причиной постепенного падения производства в России в 1917 г., в т.ч. и патронов. В декабре Совет народных комиссаров объявил о демобилизации военных заводов, выпуск оружия и боеприпасов в стране практически прекратился, оборудование разрушалось, персонал покидал предприятия. Весной 1918 г. началась экстренная эвакуация петроградских заводов, во время которой часть имущества погибла или была утеряна в дороге. Это относилось и к патронному заводу, отправленному в Симбирск.

Начавшаяся Гражданская война вынудила в 1918 г. возобновить военное производство. Оно восстанавливалось в обстановке кадрового, продовольственного, транспортного кризисов. Заводы переходили от красных к белым и наоборот, велся саботаж. Поэтому советское правительство решает построить в Подольске новый патронный завод. Под него заняли часть снарядного завода, расположенного в корпусе, арендованном в 1915 г. у завода «Зингер». Туда были отправлены остатки оборудования, застрявшего по пути в Симбирск из Петрограда. С осени 1919 г. Подольский завод стал производить переделку иностранных патронов, а в ноябре 1920 г. была выпущена первая партия отечественных стрелковых боеприпасов.

В Гражданскую войну в Златоусте попытались ввести в строй Новоуральский патронный завод, оснащенный за счет части оборудования с других предприятий. Однако этот завод был закрыт в 1921 г., еще до начала выпуска патронов. Оборудование и персонал направили на Симбирский патронный завод, хотя и была попытка вернуть эшелон завода в Петроград.

После окончания Гражданской войны производство патронов было сокращено. Ограниченные заказы мирного времени стремились не сосредотачивать на отдельных предприятиях, а распределить по всей группе однородных производств, чтобы поддерживать «на плаву» каждый завод с целью обеспечить мобилизационные интересы армии. Вот, например, план на январь 1925 г.: Тула — 9 млн. винтовочных и 0,2 млн. револьверных патронов, Луганск — 13 млн. патронов и 2 млн. обойм, Подольск — 3,5 млн. патронов, Симбирск — 4 млн. патронов и 0,5 млн. обойм. Конечно, не факт, что заводы получили именно такие заказы в тот период. Для сохранения оборонных предприятий на них начали широко внедрять выпуск мирной продукции, проводилась так называемая ассимиляция военного и гражданского производства.

С форсированием индустриализации страны в 1927 г. произошло быстрое развитие и патронных предприятий. Тогда же началось засекречивание военной промышленности, и патронные заводы, кроме Тульского, получили номера: Ульяновский — № 3 (с 1922 г. — им. Володарского), Подольский — № 17, Луганский — № 60. К патронным, кстати, до середины 1930-х гг. относили и небольшой Московский дроболитейный завод (№ 5, затем № 58 им. Ворошилова). С 1932 г. ТПЗ несколько лет именовали Тульский патронный завод № 10. В том же году добавились завод «Красный снаряжатель» в Кунцеве и опытный патронный завод (бывший «Пролетарская диктатура») в Москве. Оба они до 1917 г. входили в Русско-Бельгийское общество патронных заводов. В 1933 г. завод в Кунцеве получил № 46, а завод в Марьиной Роще № 54 (затем № 44).

Организационно все вышеназванные предприятия входили в патронно-трубочный, а затем в патронно-гильзовый трест Наркомата тяжелой промышленности. В 1932 г. численность рабочих на этих заводах достигла 22,8 тыс. человек, удвоившись с начала индустриализации. Однако существовала огромная текучесть кадров. Недавние крестьяне, поступавшие на предприятия, возвращались летом домой на полевые работы, искали места с лучшими условиями труда и т.д. По многим заводам оборонной промышленности количество уволившихся приближалось к среднегодовой численности. За два последующих года число рабочих на патронных заводах сократилось почти на четверть, но уже к 1935 г. опять резко возросло. В том же году в общем объеме их продукции военная составляла 50% и колебалась от 43% на ТПЗ до 64% в Луганске и Ульяновске.

С 1934 г. завод № 17 возводил к югу от Подольска новые цеха. Вскоре их стали называть Новоподольским заводом, в декабре 1936 г. он получил № 188, а окончательно отделился от № 17 в январе 1940 г. Завод расположился между Подольском и Климовкой (с 1940 г. — г. Климовск). В 1935 г. в районе Комсомольска-на-Амуре решили создать военно-химический комбинат для выпуска всех видов боеприпасов, в т.ч. винтовочных патронов. Однако из-за огромных расходов проект не был реализован. В 1938 г. появились планы строительства завода № 302 в Сызрани и переноса завода в Ульяновске из Заволжья на правый берег. Очевидно, это обосновывалось проектами строительства Куйбышевского водохранилища, которое должно было затопить территорию предприятия. Из-за войны завод остался на старом месте, судя по плану города, его только окружили дамбами.

В 1930-е гг. было освоено производство гильз и пульных оболочек из биметалла (томпак-сталь), а затем изготовление гильз из стальной холоднокатаной полосы. Вместо свинцовых сердечников стали применять стальные. Создание собственной станкостроительной базы для выпуска патронов также пришлось на эти годы. Внедрение автоматов питания обеспечивало до 70% автоматизации производства. Конструктором Л.Н. Кошкиным разрабатывались машины роторного типа и делались попытки объединить их в автоматические линии. Первая роторная линия была применена в Ульяновске.

ПИК ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ

С декабря 1936 г. патронные заводы входили в Народный комиссариат оборонной промышленности, разделенный в январе 1939 г. на четыре самостоятельных наркомата. При этом патронные заводы были переданы не в Наркомат боеприпасов (НКБ), а в Наркомат вооружения (НКВ). ТПЗ, получивший в конце 1936 года № 176, пришлось разделить на № 38 им. С.М. Кирова НКВ по производству патронов и завод № 176 НКБ по производству орудийных гильз. В патронном главке (3-е ГУ) было 49,1 тыс. рабочих, в него вошло и ЦКБ-44 в Марьиной Роще. В 1939 г. началось строительство патронных заводов во Владимире (№ 303) и Рязани (№ 304). В Новосибирске возводился комбинат № 179 НКБ, на котором предусматривалось и производство винтовочных патронов.

К надвигавшейся войне необходимо было увеличить выпуск боеприпасов. Для этого реконструировались действующие заводы, сокращался выпуск гражданской продукции (план по 3-му ГУ в январе 1941 г. составил менее 3% стоимости продукции) и строились новые предприятия. В марте-апреле 1941 г. состоялось решение о создании заводов № 524 и 529 в Калинине. Накануне войны по постановлению СНК и ЦК ВКП(б) от 6 июня 1941 г. в систему НКВ под производство патронов были переданы предприятия и стройки из других наркоматов, в основном легкой и местной промышленности. Так появились 11 новых патронных заводов (в Москве — № 537 и № 538, в Киеве — № 536 и № 545, в Вологде — № 535, в Ленинграде — № 539, в Витебске — № 540, в Харькове — № 541, в Днепропетровске — № 542, в Казани — № 543, в Глазове — № 544). Однако к началу Великой Отечественной войны большинство из них даже не успели принять в НКВ.

После нападения гитлеровской Германии на СССР лишь один из семи действующих патронных заводов — № 60 в Ворошиловграде (Луганске) — оказался на оккупированной территории. Но только одно из этих предприятий — завод № 3 в Ульяновске — не отправили в эвакуацию. Остальные пять располагались на коротком отрезке Москва-Тула длиной всего 170 км, и фронт подходил к ним вплотную. Довольно далеко продвинувшиеся строительства заводов в Рязани и Владимире также оказались в угрожаемой зоне. Таким образом, завод в Ульяновске оказался единственным, устойчиво работавшим патронным предприятием в конце 1941 г. и начале 1942 г. Он же снабжал «коллег» заготовками. Помогло то, что это был второй по размерам патронный завод с высоким уровнем автоматизации, заложенным здесь в предвоенные годы.

Другие предприятия, точнее, их отдельные производства по выпуску различных видов патронов, пришлось размещать на площадках заводов и строительства легкой и местной промышленности, в зданиях вузов и техникумов, подсобных помещениях типа гаражей и т.д. Сравнительно компактное оборудование удалось смонтировать и в столь неприспособленных местах и быстро наладить производство. К концу 1941 г. начали работать заводы № 60 во Фрунзе, № 17 в Барнауле, № 188 в Новосибирске, № 540 в Иркутске, № 541 в Челябинске, № 38 в Юрюзани, № 46 в Свердловске, № 529 в Новой Ляле, № 543 в Казани, № 545 в Чкаловске (Оренбург), а завод № 544 в Глазове вступил в строй в конце 1942 г. Новые заводы зачастую получали номера эвакуированных, но это не означает, например, что завод из Ворошиловграда целиком переехал во Фрунзе. Туда перевели только часть производства винтовочных патронов с легкой пулей и пистолетных патронов. Остальное оборудование с этого крупнейшего предприятия отправили на шесть других заводов, включая № 537 в Кирове, где освоили выпуск пулеметных лент. Изготовление биметалла из Тулы перешло на металлургический завод в Нытву (выпускал биметалл до войны), который получил № 54.

Все патроны изготовленные на Юрюзанском заводе имели клеймо 38 по номеру завода.

Например: Клеймо пистолетного патрона 7.62х25 («Токарев»)

Маркировка: «38 10 46 *».

Производитель: 38 — Юрюзанский машиностроительный завод №38

10 — изготовлено в октябре
46 — 1946

Гильза: латунная

Описание: Описание: Крышка металлической коробки 9 мм патронов ПМ.
Описание:
«9,0 П ст гж» — 9 мм пистолетный патрон с пулей имеющей стальной сердечник, гильза железная.
«Л64-89-38»  — Л64 — номер партии патронов, 89 — год изготовления патронов — 1989; 38 — номер завода-изготовителя патронов (Юрюзанский механический завод);
«П-125 63/88 Т» — П-125 — марка пороха патронов (пористый зернёный одноканальный);
— 63 — номер партии пороха патронов;
— 88 — год изготовления пороха патронов (1988);
— Т — условное обозначение предприятия-изготовителя пороха. Расшифровка отсутствует.
1280 шт. — количество патронов в металлической коробке.

Так же на Юрюзанском механическом заводе изготавливались патроны для подводного пистолета СПП-1.

Характеристики 4,5-мм патрона СПС: • Вес патрона – 17,5 г; • Длина патрона – 145 мм; • Вес пули – 13,2 г; • Длина пули – 115 мм; • Начальная скорость пули V5 ср. = 235…255 м/с (на воздухе); • Pmax ср. ≤ 1800 кгс/см2; • Pmax нб. ≤ 2000 кгс/см2 (на воздухе); • Дальности стрельбы, на которых обеспечивается пробитие контрольного щита: – на глубине 5 м – не менее 16 м; – на глубине 10 м – не менее 13 м; – на глубине 20 м – не менее 10 м; • Кучность стрельбы в воде на дистанции 5 м (3 х 10 выстрелами) – R50 ср. ≤ 5,0 см.

Характеристики пистолета СПП-1: • Вес без патронов – 0,95 кг; • Вес с патронами – 1,05 кг; • Общая длина – 244 мм, длина ствола – 205 мм; • Боекомплект – 16 патронов (в четырёх обоймах); • Время перезаряжания пистолета: – под водой – 5 с, – на воздухе – 3 с.

Начиная с 1942 г. на прежних площадках было частично восстановлено производство с использованием оставшегося оборудования и собранного с других предприятий. В 1943 г. организуются патронное ОКБ-44 в Москве и ЦКБ-3 патронного станкостроения в Подольске. В 1944 г. начал работать и завод № 270 в освобожденном Ворошиловграде. Почти все остальные возрожденные заводы также получили новые номера: № 539 в Туле, № 711 в Климовске, № 710 в Подольске, № 304 в Кунцеве. Строительства в Рязани и Владимире передали другим ведомствам. Во Владимире, например, появился завод колесных тракторов.

В 1944 г. производство патронов достигло своего максимума и составило 7,4 млрд. штук по сравнению с 3 млрд. в 1940 г. Война заканчивалась, и выпуск патронов постепенно сокращался.

СПАД И УПАДОК

Вскоре после Победы, 30 мая 1945 г., были ликвидированы патронные заводы в Иркутске, Челябинске, Новой Ляле, Чкаловске. Оборудование и кадры перебросили на другие предприятия.

В первые послевоенные годы были переданы под другие оборонные производства заводы в Глазове, Свердловске, Москве, Кунцеве и Подольске. Причем завод в Глазове сперва планировали сделать одним из основных патронных предприятий, даже перевели туда оборудование из Иркутска и Германии. Однако из-за своего расположения завод подошел атомному ведомству (сейчас это Чепецкий механический завод). В Кунцеве (ныне в черте Москвы) находится Московский радиотехнический завод, головной по системе ПВО «С-300ПМУ». Завод в Свердловске влился в оптико-механический завод № 217 и т.д. В патронном производстве остались заводы в Климовске, Туле, Ворошиловграде, Ульяновске, Юрюзани, Новосибирске, Барнауле и Фрунзе. ЦКБ-3 и ОКБ-44 (в составе НИИ-61) перебазировали в Климовск, где был создан научный центр патронного производства.

После войны на патронных заводах резко возрос выпуск гражданской продукции — станков, машинных цепей, приборов, товаров народного потребления и т.д. Возобновилось изготовление охотничьих и спортивных патронов, наладили производство строительных патронов. Заводы из узкоспециализированных предприятий превратились в многопрофильные. В начале 1960-х гг. собственно патроны составляли всего 4% продукции завода во Фрунзе, 9% — в Ульяновске, 19% — в Туле. Однако переоснащение заводов новым поколением роторного и конвейерно-роторного оборудования позволило достичь высокой автоматизации производства и поддерживать мобилизационную готовность предприятий. Их состав не менялся до 1982 г., когда на Дальнем Востоке вступила в строй 1-я очередь завода в Амурске, строившегося с 1976 г.

В конце 1980-х гг. резко сократился оборонный заказ, возникли трудности и со сбытом гражданской продукции. Производство патронов прекратили на Юрюзанском механическом заводе. Начиная с 1992 г. были акционированы Новосибирский завод низковольтной аппаратуры, Климовский штамповочный завод, Тульский патронный завод, Барнаульский станкостроительный завод и КБ автоматических линий в Климовске (бывший ЦКБ-3). Но правительство РФ в 1996 г. запретило приватизацию Ульяновского машиностроительного завода, завода «Вымпел» в Амурске, ЦНИИ точного машиностроения в Климовске (оружие и патроны, бывший НИИ-61). Многие патронные заводы создали дочерние предприятия. Например, ОАО «Восток» занимается изготовлением строительно-монтажных патронов, а ЗАО «Виктори-К» — дробовых патронов.

Заводы стали искать свою рыночную нишу в работе на экспорт, прежде всего в продаже за рубеж спортивных и охотничьих патронов. У некоторых это получилось довольно успешно: например, по данным Новосибирского завода, в 1999 г. его экспортные поставки составили более 60% общего объема производства и 90% патронной продукции (боевые, спортивно-охотничьи и строительные патроны). Другие предприятия находятся в более тяжелом финансовом положении, были случаи процедур банкротства, отключались коммуникации за долги и т.д. Завод в Юрюзани не смог выжить за счет одноименных холодильников, поскольку массовый импорт бытовой техники добил подобные гражданские производства оборонки.

По материалам сайта «Независимое военное обозрение» и открытых источников сети интернет.

«Авангард» начинает новый исторический проект, в рамках которого расскажет об основных улицах Катав-Ивановска и Юрюзани, а также о тех, в честь кого эти улицы названы.

Откроет этот проект небольшая улочка почти в самом центре Катав-Ивановска. Давно, когда в глубине Уральских гор только-только зарождался небольшой поселок Катав, состоящий на тот момент всего из девяти кварталов со 114 домами и 500 жителями, в этом месте находился Курмышенский мыс с провиантским магазином. Логично, что одну из улиц впоследствии назвали Курмышенской. И лишь в 1975 году ей было присвоено имя нашего земляка, Героя Советского Союза Валентина Фигичева.

Улица Фигичева

12 февраля 2017 года исполняется 100 лет со дня рождения Валентина Алексеевича. Именно по этой причине улица его имени и открывает наш новый проект. Улица эта небольшая, протяженностью не больше километра, с несколькими десятками жилых домов. Из организаций на этой улице лишь ветеринарная клиника, да автостанция. Но именно здесь, в детстве и жил Валентин Алексеевич вместе с матерью Натальей Алексеевной.

Родился будущий герой в селе Каркавино Алтайского края, в семье служащего. Когда ему исполнилось 5 лет, отец умер, и мама вместе с сыном вернулась на свою малую родину, в Катав-Ивановск. ЗдесьВалентин окончил среднюю школу №1 и школу фабрично-заводского ученичества. Какое-то время проработал помощником доменщика Катав-Ивановского литейно-механического завода. В 1936 году вместе с друзьями по комсомольской путевке был направлен в Луганское авиационное училище, которое окончил с отличием в 1938 году.

Валентин Алексеевич Фигичев

Перед войной стал летчиком-истребителем. В начале войны Валентин Алексеевич был командиром летного звена в Молдавии, вблизи румынской границы. « Один из лучших истребителей, отличный воздушный стрелок, в совершенстве владеющий машиной», — так отзывались в полку о будущем герое. Именно здесь Фигичев совершил свой первый воздушный бой, уничтожив один из фашистских самолетов. После этого начались непрерывные бои в военном небе.

Во время ожесточенного сражения на Каховском направлении командование авиадивизии возложило на Фигичева ответственную задачу — уничтожать подходившие подкрепления врага. В это время он делал по 8—9 боевых вылетов в день, уничтожил около 400 солдат и офицеров противника, свыше ста автомашин и другой боевой техники.

Чуть позже, представляя Валентина Алексеевича к званию Героя Советского Союза, командование авиачасти в боевой характеристике отметила, что за 1,5 года войны он совершил 339 успешных боевых вылетов, провел 26 воздушных боев, в которых лично сбил 7 вражеских самолетов и 5 уничтожил на земле. Участвовал в обеспечении оборонительных операций в Крыму, под Кишиневом, Каховкой, Мелитополем, Ростовом.

За образцовое выполнение боевых заданий командования, мужество, отвагу и геройство, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 ноября 1942 года удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 822). Весной 1943 года Валентину Алексеевичу вручили в Кремле «Золотую Звезду» Героя и орден Ленина.

Весной 1943 года герой, получив краткосрочный отпуск, приехал в Катав-Ивановск, где провел много встреч с земляками, рассказывая им о ходе войны.

«Обычный результат встреч фашистских летчиков с капитаном Фигичевым», — такую подпись сделала фронтовая газета к дружескому шаржу, на котором художник изобразил кабину истребителя, самого Фигичева и внизу — гора сбитых фашистских самолетов с унылыми физиономиями врагов вместо винта.

После возвращения на фронт, в 1944 году Валентин Фигичев назначен командиром 129-го Гвардейского истребительного авиационного полка. Солдаты этого полка храбро сражались в небе над Таганрогом и Ростовом, Батайском и Минеральными Водами, Орджоникидзе и Махачкалой. Принимали участие в освобождении Польши, Румынии, Чехословакии, штурме Берлина. Всего за годы войны летчики этого полка сбили 546 фашистских самолетов.

После войны наш земляк продолжил службу в войсках противовоздушной обороны страны, выйдя в отставку лишь в 1957 году. Жил на Украине, в Киеве, потом переехал в Винницу, где и был похоронен в 1988 году. Постоянно поддерживал связь с родным Уралом, приезжал в Катав-Ивановск в гости к матери, встречался со школьниками, рассказывал о своих боевых подвигах.

В 1975 году районная администрация присвоила герою звание почетного гражданина Катав-Ивановска. С этого же времени его именем стали называть улицу, на которой находится дом, где он провел свое детство. На этом доме установлена мемориальная доска. А в Катав-Ивановском краеведческом музее бережно хранятся некоторые личные вещи героя — очки, бритва с футляром, памятный сувенир, карты, по которым он летал, летная книжка, письма и многое другие.

Валентин Алексеевич Фигичев воевал на Южном, Северо-Кавказском, 1 и 2 Украинских фронтах, выполнив на МиГ-3, Як-1, Ла-5 и «Аэрокобре» 612 успешных боевых вылетов, сбил в воздушных боях 17 самолетов противника и еще 5 уничтожил на земле. За свои боевые подвиги награжден двумя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, и многими медалями, в том числе чехословацкой медалью «За храбрость перед врагом» и польской «За Одру, Ниссу, Балтик».

По материалам газеты «Авангард»

В осеннем тумане в январском снегу
Стоит Ленинград на морском берегу.
С дворцами и парками, строг и красив,
Как будто вплывает в широкий залив.
В блокадные дни, под обстрелом, в снегу
Не сдался, не сдался наш город врагу.
Здесь гордые, смелые люди живут,
И ценится всюду их доблестный труд.

(Н. Полякова)

В раннее утро 22 июня 1941 года вся семья юной Серафимы была дома. Воскресенье, выходной, не нужно идти ни на работу, ни в школу. Когда радиоприемники в квартире и репродукторы на улицах Ленинграда сообщили, что началась война, все расплакались.

Это время Серафима Локтионова, которая сейчас живет в Юрюзани, помнит хорошо. Ей тогда было 13 лет. Родители трудились на химическом маслобойном заводе «Салолин» в Ленинграде. Папу похоронили еще в 1935 году. Старший брат ушел в ополчение, когда началась война. С мамой осталась она, Серафима, и младшая сестренка. Город постоянно бомбили.

— Идешь по улице и как только слышишь из репродукторов: «Внимание! Внимание!», сразу бежишь в бомбоубежище, не успеешь выйти после этой бомбежки на улицу, как уже начинается следующая. И так, пока дойдешь до нужного места, могло повторяться несколько раз, — вспоминает Серафима Петровна.

125 граммов — была норма хлеба в день на человека в блокадном Ленинграде

Мама болела. Однажды, когда она уже была прикована к постели, в их двухэтажный деревянный дом по улице Самойлова попал снаряд. Его осколок упал рядом с маминой головой, еще горячий.

— Мы плакали с сестрой, сидя у постели мамы, а когда нас уводили, чтобы мы немного успокоились и не расстраивались, мама начинала искать нас глазами и плакать, тогда нас снова пускали к ней. В 1942 году мы схоронили ее в братской могиле. Гробов тогда не было, заворачивали в белые простыни, — с трудом сдерживая слезы, рассказывает блокадница.

Девочек хотели отдать в детский дом, но старший брат, который иногда наведывался из ополчения домой, не отдал их. Опекунство над сестрами оформила сестра матери.

— Вместе с ней мы и эвакуировались на Урал, когда точно это было, я уже и не помню. Но без мамы мы прожили в Ленинграде недолго.

В свои 89 лет Серафима Петровна плохо помнит конкретные даты, забыла и название города на Урале, в который изначально была эвакуирована. Она помнит, что к ним приезжали люди, набирали рабочих на тульский завод, переехавший в Юрюзань. Вот туда-то и устроилась девушка-подросток работать. Ее направили во второй, патронный, цех контролером на станок. Первая запись в трудовой сделана от января 1945 года. Общий рабочий стаж блокадницы — 47 лет.

900 дней и ночей, с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944-го, длилась осада Ленинграда

В Юрюзани сложилась судьба Серафимы Петровны. Она вышла здесь замуж, воспитала двоих детей. Старшая дочь по окончании школы уехала в Питер к родственникам, там и живет по сей день. После войны много раз была Серафима Петровна в городе детства, посещала могилу матери, отца, но перебраться туда жить они с мужем так и не решились. Дома, в котором родилась и росла наша героиня, уже нет и в помине, да и улица сейчас совсем по-другому называется. А в Юрюзани была работа, молодая семья получила квартиру.

Серафима Петровна осталась последней блокадницей Ленинграда, проживающей в Юрюзани. С годами боль от пережитых событий притупилась, но ничего не забылось. Этим летом ветерану Великой Отечественной войны Серафиме Локтионовой исполнится 90 лет и главное ее желание на пороге юбилея — были бы счастливы и здоровы дети, четверо внуков и двое правнуков.

В Катав-Ивановске также проживает одна блокадница — Валентина Чибисова.

По материалам газеты “Авангард”

 

С. М. Прокудин-Горский – гораздо больше, чем просто талантливый ученый-изобретатель или выдающийся фотограф, он – автор настоящего чуда, которое никогда не перестанет удивлять людей

Сергей Михайлович Прокудин-Горский принадлежал к одному из старейших дворянских родов России, представители которого более пяти столетий верно служили своей стране.

Основателем рода Прокудиных-Горских считается татарский князь (Мурза Муса), выехавший из Золотой Орды со своими сыновьями. На Руси он принял православие и получил имя Петр. В 1380 г. он под знаменем Дмитрия Донского сражался на Куликовом поле и потерял в той великой битве всех сыновей. Однако род не прервался на этом, по семейному преданию, Великий князь Дмитрий Иванович оценив преданность и храбрость Петра, отдал ему в жены одну из княжон династии Рюриковичей, которую звали Мария, а также наделил «вотчиной, Гора называемой». Отсюда и пошла фамилия Горский.

Память о тех далеких событиях отразилась на родовом гербе Прокудиных-Горских:

Отец С.М.Прокудина-Горского Михаил Николаевич писал в 1880 г.: «Герб нашей фамилии означает: звезда и луна — происхождение от татар, весы — вероятно служба котораго нибудь в судном приказе, а река Непрядва — участие в Куликовской битве».

Внук Петра Горского Прокопий Алферьевич был прозван Прокудой, отчего потомки его и стали именоваться Прокудиными-Горскими.

Родовое имение Прокудиных-Горских Фуникова Гора находилось в 18 верстах на восток от Киржача.

Оно было селом еще в XVI веке, но в 1607 г. было сожжено польско-литовскими интервентами вместе с находившейся там церковью в честь Успения Пресвятой Богородицы. С тех пор Фуникова Гора стала сельцом. До 1778 г. она входила в состав Владимирского, а затем – Покровского уезда Владимирской губернии. Хотя с 1996 г. по страницам печатных изданий гуляет байка о том, что «этот населенный пункт более не существует», деревня Фуникова Гора Киржачского района сохранилась. Её старожилы помнят о своём великом земляке и охотно покажут гостю остатки старинного усадебного сада.

Вслед за одним из внуков воеводы Петра, имевшим прозвание Прокуда, род получил фамилию Прокудиных (Пракудиных), а в 1792 году к ней была официально добавлена вторая часть «Горские» (по названию имения, а может в память о легендарном предке — воеводе Петре Горском?). Отныне представители рода стали именоваться «Прокудины-Горские».

Столетиями этот славный род служил России, можно долго перечислять его заслуги: воеводы, дипломаты, герои Аустерлица, участники ополчения 1812 г. и обороны Севастополя в Крымскую войну, первый киржачский предводитель дворянства, а чего стоит имя Михаила Ивановича Прокудина-Горского (1744-1812) – одного из первых русских писателей-драматургов!

Правнук последнего, пионер цветной фотографии, талантливый ученый-изобретатель, педагог и общественный деятель Сергей Михайлович Прокудин-Горский родился 18 (по новому стилю – 30) августа 1863 г. в фамильном имении Фуникова Гора и был крещен спустя два дня в церкви Михаила Архангела Архангельского погоста. Церковь эта сохранилась и сейчас понемногу возрождается.

Когда храм начали восстанавливать, в 2008 г. нашли в траве гранитный памятник… другому Сергею Михайловичу Прокудину-Горскому, который приходился братом деду нашего фотографа и был заказчиком строительства церкви. Скончался он в 1841 г.

О первых 20 годах жизни С. М. Прокудина-Горского пока нет практически никаких сведений. Его отец, Михаил Николаевич, отслужив на Кавказе (в Тифлисском гренадерском полку), в 1862 г. вышел в отставку в чине подпоручика. В том же году женился и поселился в родовом имении Фуникова Гора. В 1865 г. он подаёт прошение об определении его на службу в число канцелярских чиновников Владимирского дворянского депутатского собрания, поскольку владение 80 душами крестьян в Фуниковой Горе, да «за матерью ста сорока душами», не позволяло содержать в достатке свою семью. В связи со службой Михаила Николаевича во Владимире, его семья, очевидно, в 1865-67 гг. жила в этом городе. В 1867 г. отец Сергея поступил в Ковровскую опеку в качестве дворянского заседателя, служил здесь до 1872 г., получив чин камер-юнкера. Газеты за 1873-75 гг. упоминают его имя как агента Ярославско-Костромского земельного банка в Муроме. Также в Муроме в 1875 г. крестили одного из сыновей Михаила Николаевича (Алексея, умершего в младенчестве). В 1875-77 гг. он уже работал «почетным блюстителем» Мытского двухклассного министерского училища (село Мыт Гороховецкого уезда), а с 1878 г. – сверхштатным чиновником канцелярии Совета Императорского Человеколюбивого общества в звании камергера. Вероятно, с этой должностью был связан переезд в Петербург. Однако в 1880 г. Михаил Николаевич подписал свою статью в журнале «Русская старина» «Михаил Прокудин-Горский. Гор. Киржач». При этом не известно, где именно проживал с 1875 г. сам Сергей, так как его родители к этому времени были уже в разводе.

О начальном образовании Сергея также ничего не известно, возможно, оно было домашним. Когда мальчик подрос, его отправили воспитываться в Петербург, в знаменитый Александровский лицей, откуда его через три года по какой-то причине забрал отец.

Дальнейшая история молодых лет нашего героя до настоящего времени является собранием мифов и заблуждений, идущих от книги Роберта Оллсхауза «Фотографии для царя» («Photographs for the Tsar», 1980 г.), в которой изложена самая первая версия биографии Сергея Михайловича. По утверждению автора, Прокудин-Горский, окончив в 1889 г. Технологический институт, отправился за границу, где некоторое время преподавал химию в Высшей Технической Школе в Шарлоттенбурге, где читал лекции о спектральном анализе и фотохимии. Далее Оллсхауз пишет, что «именно в период пребывания в Германии Прокудин-Горский заинтересовался изучением научных проблем цветной фотографии и вошел в контакт в Адольфом Мите, который возглавил кафедру химии, ранее возглавлявшуюся доктором Германом Вильгельмом Фогелем, отцом ортохроматизма, в Высшей Технической Школе в Берлине». После этого Прокудин-Горский, по утверждению Оллсхауза, переехал в Париж и продолжил занятия в лаборатории известного химика Эдме Жюля Момене, занимавшегося исследованиями в области цветной фотографии. Затем-де Прокудин-Горский возвратился в Россию (в начале 1890-х?) и с жаром погрузился в занятие выбранным делом.

В действительности после оставления Александровского лицея Прокудин-Горский с октября 1886 по ноябрь 1888 г. слушал лекции по естественному разделу на физико-математическом факультете Санкт-Петербургского университета. Есть сведения, пока ещё не подтвержденные документально, что будущий пионер цветной фотографии был учеником самого Дмитрия Менделеева. Действительно, в период учебы Прокудина-Горского в Петербургском университете Менделеев заведовал там лабораторией. В упомянутой выше книге Оллсхауза есть следующий пассаж: «В 1922 г., в своих биографических записках, он с гордостью вспоминал о своих занятиях с Менделеевым, упоминая, как тот в 1887 г., в возрасте 53 лет, совершил одиночный полет на воздушном шаре для наблюдения солнечного затмения». К сожалению, в 1980 г. по нелепому требованию издательства из книги были удалены все ссылки на источники, а сегодня, спустя 30 лет, автор уже не может вспомнить, где нашел эти «биографические записки» 1922 г. Больше ни один исследователь жизни Прокудина-Горского их не видел! Тем не менее, в России факт одиночного полета Менделеева на воздушном шаре в 1887 г. хорошо известен, и именно на этот период пришлась недолгая учеба Прокудина-Горского в Петербургском университете (о чем Оллсхауз не знал). Придумать такое невозможно, значит, биографические записки 1922 г. реально существовали и их ещё предстоит найти.

Возможно, именно Менделеев пробудил у молодого Прокудина-Горского интерес к химии. Интересно отметить, что примерно в эти же годы одной из научных проблем, которыми занимался гениальный русский химик, был ортохроматизм, учение о правильной передачи цвета в черно-белой (!) фотографии. Эта проблема имела прямое отношение к развитию метода цветной съемки путем цветоделения, который Прокудин-Горский станет использовать в следующем столетии.

Однако в тот момент, очевидно, ни о каких серьезных занятиях химией и, тем более, цветной фотографией, не было и речи.

По неизвестной причине Прокудин-Горский оставляет университет и в сентябре 1888 г. становится слушателем Императорский Военно-медицинской академии, которую также по какой-то причине не окончил.

Но и этим его образование не ограничивалось. Сергей Михайлович был очень одаренный и разносторонней человек – по некоторым сведениям, брал уроки живописи в Академии художеств, и даже серьезно увлекался игрой на скрипке. Но его музыкальным амбициям не суждено было осуществиться — Р. Оллсхауз упоминает, что в химической лаборатории молодой Прокудин-Горский сильно повредил себе руку, что косвенно подтверждается другими источниками.

В мае 1890 г., распрощавшись с Военно-медицинской академией, Прокудин-Горский поступает на службу в Демидовский дом призрения трудящихся, в качестве его действительного члена. Это социальное учреждение для девочек из бедных семей было основано в 1830 г. на средства известного мецената Анатолия Демидова и состояло в Ведомстве учреждений императрицы Марии Федоровны, т.е. являлось как бы частью государственного аппарата. Соответственно, именно в Демидовском доме более 10 лет поднимался по карьерной лестнице, получая чины от государства. Например, 1903 г. как действительный член дома Прокудин-Горский имел чин титулярного советника.

В 1894 г. Демидовский дом трудолюбия был переименован в дом «Анатолия Демидова» и преобразован в первое в России женское коммерческое училище. Чем именно занимался в этом социально-учебном заведении С.М.Прокудин-Горский пока не известно, зато уже можно сказать, как он вообще туда попал. Если открыть издание «Адрес-календарь. Общая роспись начальствующих и прочих должностных лиц по всем управлениям в Российской Империи на 1888 г.», то можно обнаружить, что Михаил Николаевич Прокудин-Горский значится среди почетных членов Демидовского дома призрения. Отец явно желал направить сына по своим стопам.

В 1890 г. Прокудин-Горский женится на Анне Александровне Лавровой (1870-1937) – дочери известного металловеда, одного из основателей отечественного сталепушечного производства, активного члена Императорского Русского Технического Общества, генерал-майора артиллерии Александра Степановича Лаврова (1836-1904), который был директором Товарищества Гатчинских колокольных, медеплавильных и сталелитейных заводов. По протекции тестя Прокудин-Горский входит в состав правления этого крупного предприятия.

Хотя основное место работы (Демидовский дом) находится в Петербурге, Прокудин-Горский поселяется в Гатчине, где у него рождаются дети Дмитрий (1892), Екатерина (1893) и Михаил (1895).

Влияние тестя на какое-то время определило круг научных интересов Прокудина-Горского. Молодой ученый становится членом первого химико-технологического отдела Императорского Русского Технического Общества, где в 1896 г. он сделал свой первый доклад «О современном состоянии литейного дела в России». Однако постепенное его внимание всё более начинает привлекать фотография. В 1898 г. он становится также членом фотографического отдела ИРТО и выступает на заседании отдела с сообщением «О фотографировании падающих звезд (Звездных дождей)», публикует первые из серии своих работ по техническим аспектам фотографии: «О печатании с негативов» и «О фотографировании ручными фотоаппаратами».

В том же 1898 г. на V фотографической выставке, организованной фотографическим отделом ИРТО, Прокудин-Горский выступает с демонстрацией снимков, сделанных с картин художников XVII-XVIII вв., написанных маслом. Вероятно, именно тогда он обращается к проблеме ортохроматизма, поскольку на черно-белом снимке надо отразить разными тонами все цвета картины, даже если они имеют одинаковую интенсивность.

Очевидно, фотографическое дело всё больше захватывает Прокудина-Горского, причем не только в научно-теоретическом, но и практическом плане. В нём начинают проявляться деловые, предпринимательские качества, стремление поставить научные знания и опыт на службу собственному бизнесу, добиться не только научного признания, но и полной материальной независимости. 2 августа 1901 г. в Петербурге, на Б. Подъяческой 22, открылась «фотоцинкографическая и фототехническая мастерская» С. М. Прокудина-Горского, где в 1906—1909 годах располагалась лаборатория и редакция журнала «Фотограф-любитель», возглавляемого в это время Сергеем Михайловичем.

В 20 век Прокудин-Горский вступает с новой страстью, которая принесет ему мировую славу – цветная фотография, передача на снимке натуральных красок окружающего мира!

Здесь надо сделать небольшое отступление в историю. Ещё в 1861 г., в год отмены крепостного права в России, английский физик Джеймс Клерк Максвелл провел удивительный эксперимент: снял пеструю ленту три раза через зеленый, красный и синий фильтры. Освещая затем полученные негативы через те же фильтры, ему удалось получить цветное изображение – первую в мире цветную фотографию.

Этот способ получил название «цветоделение», однако потребовалось ещё 40 лет упорного труда лучших европейских ученых, в том числе и Прокудина-Горского, чтобы эта технология позволила правильно передавать все натуральные цвета, улавливая их малейшие оттенки. Для этого стеклянные пластины потребовалось покрывать специальной эмульсией сложного состава, делающей их одинаково чувствительными ко всему цветовому спектру.

Над этой задачей Прокудин-Горский трудился в 1902 г. в лаборатории Высшей технической школы в Шарлоттенбурге близ Берлина под руководством другого выдающегося ученого – профессора Адольфа Мите (1862-1927), в то время главного специалиста по методу цветоделения. Уже в 1901 г. этому немцу удалось сконструировать камеру для цветной съемки, а 9 апреля 1902 г. А.Мите демонстрировал свои цветные фотографии королевским особам. Таким образом, техническая база для создания фотографических «картин в натуральных красках» была создана.

В декабре 1902 г. на заседании V отдела ИРТО Прокудин-Горский делает доклад о создании цветных диапозитивов по методу А. Мите и очень тепло отзывается о работе под руководством последнего.

Однако в итоге, как писали потом в русской прессе, «ученик превзошел учителя». Используя свой незаурядные познания в химии, Прокудин-Горский создал свой рецепт эмульсии, обеспечивший наиболее совершенную на тот момент цветопередачу, т.е. полную натуральность красок.

В 1903 г. лучшие германские фирмы «Гёрц» и «Бермполь» строят по чертежам А. Мите для Прокудина-Горского специальное оборудование для цветной съемки и проекции полученных цветных изображений. Уже тогда Прокудин-Горский мог печатать свои цветные фотографии в весьма приличном качестве в виде открыток и книжных иллюстраций, но их подлинная красота и качество раскрывались только путем проекции изображения непосредственно с пластины на большом экране. Во время первых демонстраций таких слайдов (говоря современным языком) в Петербурге и Москве зимой 1905 г. зрители не могли скрыть своего изумления и восторга от увиденного, вставали с мест и устраивали автору бурные овации. В России началась эра цветной фотографии!

Едва получив в своё распоряжение оборудование и фотоматериалы, Прокудин-Горский спешит запечатлеть в «натуральных красках» свою необъятную страну со всеми её многочисленными достопримечательностями и красивыми уголками.

Точна дата начала цветных съемок Прокудина-Горского в Российской империи пока не установлена документально, но можно с высокой степенью уверенностью утверждать, что первое путешествие с целью цветной фотосъемки он совершил уже в сентябре-октябре 1903 г., запечатлев осенние красоты Карельского перешейка, Сайменского канала и Сайменского озера.

К сожалению, мы почти ничего не знаем о самом раннем периоде «коллекции достопримечательностей» в натуральных цветах, восстанавливать её хронологию и географию приходится по весьма отрывочным сведениям.

Известно, что уже в апреле 1904 г. Прокудин-Горский отправляется в один из самых труднодоступных уголков европейской части России – грозные дагестанские горы, где снимает знаменитые аул Гуниб и окрестные ущелья и селения, а также типы местных жителей. До сего дня остается загадкой, кем и с какой целью была организована эта дальняя экспедиция.

Летом 1904 г. Прокудин-Горский снимает южные красоты Черноморского побережья (Гагры и Новый Афон), потом будут колоритные малороссийские хутора в Курской губернии, белоснежные зимние пейзажи у себя на даче под Лугой. Условий для съемки – почти никаких. Для смены кассет соорудил самодельную походную палатку. Денег на съемку тоже не хватает.

После первого успеха своих цветных проекций на публичных показах фотограф задумывается, как дальше использовать столь замечательное изобретение? Безусловно, оно должно приносить какой-то доход, тем более, что пока в России он, пионер цветной фотографии, является абсолютным монополистом.

Ответ вроде бы лежит на поверхности: в ту пору единственным способом массового распространения фотографии были открытки, которые действительно расходились неплохими тиражами. К тому же мастерская-фотоцинкография на Подъяческой, 22 давно освоила их производство, в т.ч. и в цвете.

Весной 1905 г. Прокудин-Горский обращается к Общине Святой Евгении (петербургский Красный Крест) с проектом запечатлеть в цвете пол-России и издать эти снимки в виде первых в истории нашей страны цветных фотооткрыток. Получает от общины аванс на это предприятие и снова отправляется в путь, не обращая внимания на начавшийся революционный хаос!

За короткий срок сняты более 300 видов Петербурга, Киева, Курска, Севастополя (в т.ч. броненосец Потемкин!), почти весь Крым, Новороссийск, Сочи, Гагры. На очереди съемка Москвы, Одессы, Харькова, Риги, Ревеля, Пскова. И тут фотографа постигает первый жестокий удар истории: из-за полного расстройства экономики в стране Община Святой Евгении не в состоянии оплатить его работу и договор растрогается. Почти весь отснятый материал после этого бесследно исчезает!

На какое-то время Прокудин-Горский прекращает свои фотоэкспедиции. В 1906-1908 гг. он занят популяризацией своих достижений в области цветной фотографии, участием в научных конгрессах, преподавательской и издательской работой, редактированием журнала «Фотограф-любитель». Он часто выезжает в Европу, где в 1906 г. делает большую серию цветных снимков Италии этюдного характера.

Важным этапом в его раннем творчестве стала поездка в Туркестан в декабре 1906-январе 1907 г. для фотографирования солнечного затмения с экспедицией Русского географического общества, членом которого он стал ещё в 1900 г. Затмение запечатлеть в цвете так и не удалось из-за густой облачности, зато Прокудин-Горский с увлечением фотографировал старинные памятники Бухары и Самарканда, колоритные местные и типы и многое другое, что жителю Петербурга казалось настоящей экзотикой. Вероятно, в тот момент Прокудин-Горский начал осознавать, что самое важное предназначение цветной фотографии – не просто открыточные виды, а запечатление всего того, что является подлинными достопримечательностями Российской империи. Надо полагать, это мнение ещё более усилилось после того, как в октябре 1907 г. пришли известия о сильном землетрясении в Туркестане, вызвавшие опасения за судьбу многих ветхих памятников (к счастью, в тот раз они особенно не пострадали).

Ещё многие месяцы прошли в повседневных заботах: Прокудину-Горскому надо было заниматься семейными делами, научной работой, преподаванием, редактированием журнала, руководством своей фотомеханической мастерской, участвовать в общественной жизни, выставках, конгрессах, съездах, показывать свои проекции, и т.д., и т.п.

Но всё это время мысль о великом предназначении цветной фотографии не оставляет его, он ищет возможности её применения. Весной 1908 г. у Прокудина-Горского рождается идея сделать цветной фотопортрет своего самого выдающегося современника – писателя Льва Толстого, отмечающего свой 80-летний юбилей. Разрешение на съемку получено и 22-23 мая Прокудин-Горский проводит в Ясной Поляне, где создает, наверное, самый знаменитый фотопортрет в истории России, а также запечатлевает для потомков виды усадьбы. Напечатанный в виде открыток, журнальных иллюстраций и «настенных картин» этот портрет разошелся по всей стране, а вместе с ним – и слава о «мастере натурального цвета».

Прокудина-Горского всё чаще приглашают для демонстрации своих чудесных проекций на вечера, где собирается высшее общество. Его творчеством заинтересовался один из Великих князей. Осенью 1908 г. Прокудин-Горский по приглашению императрицы Марии Фёдоровны совершает поездку на виллу Романовых в пригороде Копенгагена.

А затем… на аудиенцию его приглашает сам Государь Император. Это был звездный билет и Прокудин-Горский не упускает своего шанса.

3 мая 1909 г. состоялась судьбоносная встреча с царем, подробно описанная фотографом в своих воспоминаниях 1932 г.

Очарованный показанными цветными снимками, Николай II предоставляет Прокудину-Горскому необходимые транспортные средства и дает разрешение снимать в любых местах, с тем, чтобы фотограф мог запечатлеть «в натуральных красках» все основные достопримечательности Российской империи от Балтийского моря до Тихого океана. Всего запланировано за 10 лет сделать 10.000 снимков. Эти уникальные фотоматериалы Прокудин-Горский хотел использовать, прежде всего, для целей народного просвещения – установить в каждом училище проектор и показывать на цветных слайдах-диапозитивах подрастающему поколению всё богатство и красоту бескрайней страны. Этот новый учебный предмет должен был называться «Родиноведение»!

Уже через несколько дней после встречи с царем Прокудин-Горский отправляется в первую экспедицию своего нового проекта – по Мариинскому водному пути от Петербурга почти до самой Волги, съемка приурочена к 200-летнему юбилею открытия этой водной магистрали. Осенью того же 1909 г. делается съемка северной части промышленного Урала. В 1910 г. Прокудин-Горский совершает два путешествия по Волге, запечатлев её от самых истоков до Нижнего Новгорода. В промежутке, летом, он снимает южную часть Урала.

С. М. Прокудин-Горский. Стрелочник башкир [у Усть-Катава]. Лето 1910 года

С. М. Прокудин-Горский. Закругление пути у Усть-Катава. 1910 г.

С. М. Прокудин-Горский. Стрелочник башкир(улыбается) [у Усть-Катава]. Лето 1910 года

С. М. Прокудин-Горский. Общий вид Усть-Катавского завода. 1910 г.

С. М. Прокудин-Горский. Ледорезы на р. Юрезани [у Усть-Катавского завода]. Лето 1910 года

Выемка у Катав-Ивановского завода. Реставратор снимка Прокудина-Горского В. Ратников

С. М. Прокудин-Горский. Скалы на р. Юрезани у Усть-Катава. Лето 1910 года

С. М. Прокудин-Горский. Вид с Могильной горы [на Усть-Катавский завод]. Вдали Медвежья гора. Лето 1910 года

С. М. Прокудин-Горский. Заводской пруд и Никольская гора.

С. М. Прокудин-Горский. Общий вид местности у Юрюзанского завода

С. М. Прокудин-Горский. Общий вид Катав-Ивановского завода. 1910

С.М. Прокудин-Горский. Катав-Ивановский завод. Заводский пруд и плотина. 1910

Летом 1911 г. снимаются многочисленные памятники старины в Костроме и Ярославской губернии. К предстоящему юбилею 1812 г. запечатлены места вокруг Бородино. Весной и осенью 1911 г. фотограф успевает ещё дважды посетить Закаспийскую область и Туркестан, где впервые в истории опробовал цветную киносъемку!

Не менее насыщенным стал и 1912 г. – с марта по сентябрь Прокудин-Горский совершает две фотоэкспедиции на Кавказ, снимает Муганьскую степь, предпринимает грандиозную поездку по планируемому Камско-Тобольскому водному пути, проводит обширные съемки местностей, связанных с памятью об Отечественной войне 1812 г. – от Малоярославца до литовской Вильны, фотографирует Рязань, Суздаль, строительство Кузьминской и Белоомутовской плотин на Оке.

Однако в самый разгар проект по запечатлению России в цвете неожиданно прекращается по не вполне понятным причинам. По наиболее убедительной версии у фотографа просто кончились средства, так как вся работа, кроме транспортных расходов, производилась за его личный счет. С 1910 г. Прокудин-Горский вел переговоры с правительством о приобретении его уникальной коллекции в государственную казну, чтобы обеспечить финансирование дальнейших экспедиций. После долгих рассмотрений его предложение получило поддержку на самом высоком уровне, но в итоге … всё закончилось ничем и коллекция так и не была выкуплена.

Возможно, именно ввиду финансовых проблем с 1913 г. Прокудин-Горский всё больше внимания уделяет предпринимательской деятельности, делая особый упор на привлечение к своим проектам крупных капиталистов. В январе 1913 г. он учреждает товарищество на вере под фирмою «Торговый дом С.М.Прокудин-Горский и К0».

В марте 1914 г. организуется Акционерное общество «Биохром» (услуги по цветной фотографии и по печатанию фотографий) с основным капиталом в 2 миллиона рублей, которому передаётся вся собственность «Торгового дома». Прокудин-Горский с весьма скромным пакетом акций входит в состав правления. Вероятно, в качестве своего вклада в уставный капитал он передает «Биохрому» права на свою коллекцию снимков.

В 1913-1914 гг. Прокудин-Горский со всей присущей ему страстью занимается созданием цветного кинематографа, патент на который он получает совместно со своим коллегой и компаньоном Сергеем Олимпиевичем Максимовичем.

Неутомимые изобретатели поставили перед собой задачу создать такую систему цветного кино, которую можно будет использовать в широком прокате, без чего был невозможен коммерческий успех этого предприятия. Летом 1914 г. во Франции было построено всё необходимое оборудование для съемки и показа цветных фильмов, но дальнейшему развитию этого нового проекта помешала начавшаяся Первая мировая война. Ни одна из экспериментальных цветных кинолент Прокудина-Горского, включая съемку выхода царской процессии в 1913 г., до сих пор не найдена.

Как писал в своих воспоминаниях 1932 г. сам Сергей Михайлович, с наступлением войны ему пришлось отдать свой специально оборудованный вагон, а самому заниматься цензурой прибывающих из-за границы кинематографических лент, обучением съёмкам с аэропланов русских летчиков.

Но уже в 1915 г., в условиях войны, Прокудин-Горский вдруг возвращается к «делу всей своей жизни», как о называл цветную фотографию. С помощью учрежденного ещё в 1913 г. акционерного общества «Биохром» он пытается наладить массовый выпуск недорогих диапозитивов со снимков своей коллекции. В том же 1915 г. эти диапозитивы поступают в открытую продажу, но, вероятно, дело не получило коммерческого успеха, особенно в условиях трудного военного времени. До сих пор исследователям не удалось обнаружить в России ни одного экземпляра этих «картин для волшебного фонаря».

К 1915 г. относится ещё одно интересное событие в творческой биографии Прокудина-Горского – создание двух замечательных юбилейных фотопортретов великого русского певца Федора Шаляпина, который был запечатлен в сценических костюмах Мефистофеля и Бориса Годунова. Эти снимки были опубликованы сразу в нескольких изданиях, благодаря чему мы можем любоваться ими, несмотря не бесследно исчезнувшие негативы.

Летом 1916 г. Прокудин-Горский совершает свою последнюю фотоэкспедицию по России, снимает только что отстроенный южный участок Мурманской железной дороги, в том числе лагеря австро-германских военнопленных. По чьему приказу и в каких целях делалась эта съемка секретных военных объектов – до сего дня остается загадкой.

После Октябрьской революции 1917 г. Прокудин-Горский ещё несколько месяцев продолжал вести активную деятельность в России: вошел в состав оргкомитета Высшего института фотографии и фототехники, в марте 1918 г. демонстрировал свои снимки в Зимнем дворце для широкой публики в рамках «Вечеров цветной фотографии», организованных по инициативе Внешколькного отдела Наркомпроса РСФСР. Со вступительным словом перед показом выступил сам нарком Луначарский, который оказался большим знатоком и ценителем цветной фотографии.

Вообще, надо сказать, что знания и опыт Сергея Михаловича действительно были востребованы новой властью, прежде всего, как крупнейшего специалиста по цветной печати. 25 мая 1918 г. глава советского правительства В. И. Ленин дал указание о включении Прокудина-Горского в состав коллегии Экспедиции по заготовлению государственных бумаг. Прокудинская типография на Б. Подъяческой, 22 теперь получала заказы от советских властей. Например, в том же 1918 г. издательство «Коммунистъ» заказывало там клише для книги В. М. Величкиной «Швейцария».

В августе 1918 г. Прокудин-Горский по поручению Наркомпроса отправился в командировку в Норвегию с целью закупки проекционного оборудования для низших школ. Быть может, у мастера в тот момент возникла надежда, что новая власть позволит ему осуществить мечту, так и не сбывшуюся при царском режиме – чтобы его цветные снимки увидели миллионы школьников и студентов по всей России? Но ему уже было не суждено вернуться на Родину. Начинавшаяся в стране гражданская война делала практически невозможной дальнейшую работу в области цветной фотографии и кино. Командировка превратилась в эмиграцию.

В мае 1919 г. Прокудину-Горскому удалось собрать в Норвегии группу для продолжения работы над цветным кинематографом. Однако приготовления столкнулись с огромными трудностями, т.к., как писал впоследствии сам фотограф, «Норвегия является страной, совершенно не приспособленной для научно-технических работ».

Поэтому в сентябре 1919 г. он перебрался из Норвегии в Англию, где продолжил работу по созданию цветного кино. Всю аппаратуру приходилось делать заново, буквально «на коленке», так как денег катастрофически не хватало. Привлеченные к проекту местные компаньоны не отличались ни щедростью, ни надежностью. К тому же на пятки наступали конкуренты – цветной кинематограф в Европе к началу 1920-х гг. активно осваивали уже несколько фирм, хотя до его широкого коммерческого применения оставалось всё ещё далеко.

С 1921 г. и до самой смерти в 1944 г. Прокудин-Горский жил во Франции, куда в 1923-25 гг. из России перебрались члены его семьи. Последними, в марте 1925 г., из СССР выехали его первая жена и дочь Екатерина со своим сыном Дмитрием. В 1920 г. Сергей Михайлович женится на своей сотруднице Марии Федоровне Щедриной; в 1921 г. у них родилась дочь Елена.

Работа по созданию цветного кино к 1923 г. окончательно потерпела финансовый крах. К этому моменту относится идея переезда в Соединенные Штаты для продолжения работы, но по какой-то причине она осталась нереализованной (возможно, из-за болезни Сергея Михайловича). Ученому-эмигранту оставалось только заняться со своими сыновьями привычным фоторемеслом, чтобы хоть как-то прокормиться в чужой стране.

А что же стало с его знаменитой коллекцией? Согласно запискам самого Сергея Михайловича, «благодаря удачно сложившимся обстоятельствам» ему удалось получить разрешение на вывоз наиболее интересной её части. Когда и при каких обстоятельствах это произошло – до сих пор никому не известно. Первое упоминание о нахождении коллекции во Франции относится к концу 1931 г., когда начался её показ соотечественникам-эмигрантам. В 1932 г. была составлена записка о коммерческой эксплуатации коллекции, которая перешла в собственность сыновей Прокудина-Горского Дмитрия и Михаила. Предполагалось закупить новый проекционный аппарат (взамен оставленного в России) и проводить демонстрации снимков в цвете, а также издавать их в виде альбомов. По всей видимости, осуществить этот замысел не удалось, скорее всего, из-за банального отсутствия необходимых средств.

До 1936 г. Прокудин-Горский выступал с лекциями на различных мероприятиях русской общины во Франции, демонстрируя свои снимки, в том же году он опубликовал свои воспоминания о встрече со Львом Толстым в Ясной Поляне.

Скончался Сергей Михайлович 27 сентября 1944 г. в «Русском доме» на окраине Парижа, вскоре после освобождения города союзниками. Его могила находится на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Его коллекцию, пролежавшая все годы оккупации в сырых парижских подвалах, была продана наследниками в 1948 г. Библиотеке Конгресса США. На несколько десятилетий о ней, казалось, совсем забыли. Лишь в 2001 г. все снимки были отсканированы, выложены в Интернет и стали культурным достоянием человечества. Благодаря глобальной компьютерной сети в начале 21 века состоялось триумфальное возвращение Прокудина-Горского на Родину.

По материалам из открытых источников сети Интернет

Активная колонизация русскими заволжских степей стала возможной лишь после покорения Казанского (1552) и Астраханского (1554) ханств войсками Ивана Грозного. Разобравшись в геополитической ситуации в 1557 г., русское подданство добровольно приняли башкиры, а чуть позже в состав России вошла Ногайская орда. Уже в 1574 г. была основана Уфа, в 1586 г. — Самара. В 1586 же году появилось первое русское поселение на Яике. Его основали вольные волжские казаки (с 1591 г. их стали называть яицкими казаками), бежавшие из-под Самары подальше от государевых воевод, а также переселенцы из центральных районов России. Городок заложили в устье реки Илек. Численность его населения быстро росла, так что в начале XVII в. возникло новое поселение (на месте современного казахского Уральска), получившее название Яицкий казачий городок. Вскоре он стал центром Яицкого казачьего войска. Войско представляло из себя общину, во главе которой стоял выборный атаман. Основным занятием казаков была рыбная ловля на Яике. Рыбу они меняли на хлеб в Самаре и других городах у русских купцов. Яицкие казаки участвовали в Крестьянской войне под руководством Степана Разина в 1670-1671 гг. В XVII в. здесь появились калмыки, теснившие башкир и яицких казаков, вскоре признавшие подданство России.

В XVII в. русские имели уже конкретные представления о земле, расположенной между Волгой и Яиком и к юго-востоку от последнего. Об этом свидетельствует «Большой Чертеж» — карта всего Московского государства, составленная русскими землемерами в конце XVI в. Это была дорожная карта-гигант, на которую наносились реки, озера, горы и города не только Московского государства, но и прилежащих к нему земель Заволжья и Зауралья. К сожалению, сам чертеж и его копии не сохранились, до наших дней дошла только опись карты 1627 г., получившая название «Книга Большому Чертежу». В «Книге» достоверно описаны бассейн Урала и реки бессточной области Приаралья: «Река Яик вытекла поровень с Оралтовой горой (Южный Урал) против верховья Тобола-реки. Потекла река Яик в Хвалинское море, а протоку реки Яика до моря 1050 верст… Река Юрюк Самар (Сакмара)… пала в Яик против Аралтовы горы с правой стороны… пала в Яик. с левые стороны Яика, Илез-река, ниже горы Тусте-бы, по-нашему, та гора Соляная, ломают в ней соль… а выше Изле (Илек)-реки конец Оралтовы горы Урака вытекла река Иргиз и пала в озеро Акбашлы… и с тоя же Урака горы потекла река Гем… а Гем-река, не дошед до Хвалинского моря 20 верст, пала в озеро». Географические знания о приуральском крае на конец XVII в. были отражены на картах тобольского служащего Семена Ремезова.

XVIII в. ознаменовался многими петровскими преобразованиями, в том числе и в деле географического изучения России и прилегающих территорий. Если прежде познание природы края вели странствующие люди, не имевшие специальной научной подготовки, то теперь, начиная с 1730-х гг., в приуральских степях появляются профессиональные ученые и военные Оренбургской (Известной) экспедиции, которые, по сути, и включили в состав Российского государства обширные пространства Южного Приуралья и Казахстана, открыв возможности для их широкого освоения.

Началось все в 1730 г., когда хан Младшего Жуза, или Малой Орды. Абулхаир обратился с просьбой о принятии его народа в российское подданство. Он обращался уже в третий раз. Ранее, в 1718-м и 1726 гг. его просьба не была удовлетворена. А на этот раз Анна Иоанновна подписала жалованую грамоту о принятии в российское подданство киргиз-кайсаков, как тогда называли казахов Младшего Жуза. В этой связи у И.К. Кирилова — одного из «птенцов гнезда Петрова» — родилась мысль об основании города на Яике, который должен был охранять южные рубежи империи и развивать торговлю с азиатскими странами. Эту мысль И.К. Кирилов сумел внушить хану Абулхаиру, и тот официально попросил об этом русское правительство.

После того как проект основания города на Яике И.К. Кирилова был одобрен Сенатом и 1 мая 1734 г. была получена «всемилостивейшая апробация», его автор был пожалован в статские советники и получил огромные полномочия — его приказы были обязаны беспрекословно выполнять все военные и должностные лица. Так началась история Оренбургской экспедиции. «Известной» она была названа в цепях обеспечения секретности, ведь в ее задачи входило не только основание главного города на Южном Урале, но и строительство целой линии оборонительных сооружений на юго-восточной границе, всестороннее изучение природных богатств территории (в целях их последующей разработки), истории, культуры, обычаев живших там народов, налаживание торговли с азиатскими народами и в конечном итоге подготовка включения Средней Азии в состав Российской империи.

Основная часть экспедиции во главе с Кириловым отправилась из Петербурга 15 июня 1734 г. Остальные выехали на две недели позже. В Москве, куда Кирилов прибыл 29 июня, экспедиция была доукомплектована. Всего набралось около 200 человек (военные, инженеры, геодезисты, моряки и судовые мастера, канцеляристы, переводчик, художник, историограф и ботаник; должность бухгалтера занял П.И. Рычков — впоследствии крупный ученый, первый член-корреспондент Петербургской академии наук. В Уфе экспедиция перезимовала. а в апреле 1735 г., пополнившись военными (более 2000 человек), выступила к устью Ори, куда прибыла 6 августа того же года. 15 августа недалеко от устья была заложена крепость, названная Оренбургом и переименованная через три года в Орск. Поселенцы нуждались в продовольствии, особенно в хлебе. Привозить его было решено из слобод Исетского края. Но первые обозы с хлебом, отправленные в Оренбург зимой 1735 года под охраной конвоя, были разграблены кочевыми башкирами. Почти все жители Оренбургской и Верхояицкой крепостей погибли от голода, не дождавшись зауральского хлеба. Решено было построить новые крепости — промежуточные пункты — на пути следования обозов, чтобы они могли, особенно зимой, получить корм для скота и укрыться от от кочевников в случае нападения.

Осенью 1736 г. Кирилов заложил целую цепь укрепленных населенных пунктов по Яику. Самаре и Сакмаре (Борская, Бузулукская, Тоцкая, Сорочинская, Татищева, Бердская, Верхнеозерная, Губерлинская, Верхнеуральская и др.), которые должны были защитить новоприсоединенные земли от набегов кочевников. В это время была основана и крепость Челяба полковником Алексеем Ивановичем Тевкелевым (13 сентября 1736 года). Поселение было возведено как сторожевая крепость. Крепость была построена по сложившейся традиции, у переправы, на правом берегу реки Миасс, на перекрестке нескольких старинных дорог.

Считалось, что кто контролирует переправы, перекрестки дорог — тот и хозяин этой земли. В дальнейшем, именно выгодное географическое положение Челябинска предопределило его дальнейший рост и заметное место в системе городов России.

Крепость была прямоугольной формы с выступами по углам и двумя башнями с северной и южной сторон и размерами около 130 х 130 метров и деревянным ограждением. Крепость была построена в соответствии с градостроительными нормами петровской эпохи. Одной из особенностью Челябинской крепости являлось то, что она имела деревянные ограждения в виде рубленых стен, в отличии от остальных крепостей, образовавшихся в 18 веке. Внутри крепости находились казармы, склады, пороховой погреб и командирский дом.

Со дня своего образования Челябинская крепость приобретает ведущее значение в системе крепостей, построенных для обеспечения безопасности движения обозов с продовольствием и снаряжением для Оренбургской крепости — южного форпоста России.

С 1743 года Челябинск стал центром крупной Исетской провинции. В этот период закладываются все предпосылки для дальнейшего роста Челябинска как крупного торгового и примышленного центра России.

В 1737 г. Кирилов умер. Сменивший его на посту начальника комиссии (так стали называть Оренбургскую экспедицию) В Н. Татищев не одобрил выбор места (оно было расположено далеко от других русских городов, а в половодье сильно затапливалось) и распорядился перенести крепость западнее, к Красной горе (ныне здесь располагается село Красногор). Но и здесь Оренбургу не суждено было остаться. Новый начальник комиссии И.И. Неплюев в 1743 г. перенес его туда, где в настоящее время находится исторический центр Оренбурга. 15 марта 1744 г. была учреждена Оренбургская губерния с центром в Оренбурге. В состав губернии вошли земли современного Северного, Центрального и Западного Казахстана общей площадью 1026 тыс. кв.км., Башкирия, Челябинская область, часть Татарии и Курганской, Самарской, Пермской. Тюменской, Свердловской областей, общей площадью 465 тыс. кв.км., а также небольшая часть современной Каракалпакии. Общая площадь нового края, подсчитанная по карте И. Красильникова, составила 1525 тыс. кв.км. В 1758 г., после разгрома Джунгарии Китаем, к России присоединились земли Среднего Жуза. За их счет площадь Оренбургской губернии возросла до 2 млн. кв.км.

Поначалу край заселялся гарнизонными и ландмилицкими полками. Несколько позже было образовано Оренбургское казачье войско, сформировавшееся из переведенных на Оренбургскую линию самарских, алексеевских, уфимских и исетских казаков. С 1736 г. в казаки было разрешено зачислять беженцев и переселенцев из центральных уездов Российской империи, в большом количестве скопившихся в разных местах края. Сословный и этнический состав переселенцев был неоднородным, но большую их часть составляли русские крестьяне. В целях развития торговых отношений с Казахстаном и Средней Азией в 1744 г. неподалеку от Оренбурга на реке Сакмаре были поселены торговые татары из Казанской губернии, основавшие Каргалинскую слободу. Население слободы быстро росло, и в начале XIX в. часть его была переведена в другие населенные пункты края. В 1740-х гг. началось активное переселение казанских ясачных татар в район Ново-Московской дороги (позднее Казанский тракт), пролегавшей от Оренбурга до Казани.

Помимо переселения, царские власти практиковали высылку разного рода «неблагонадежных», «бродяг», преступников, провинившихся чиновников и военных. Ссыльные отправлялись на строительство городов и крепостей, на заводы и промыслы (так, возникший в 1750-х гг. Илецкий соляной промысел использовал почти исключительно труд ссыльных), а также зачислялись в состав местных казачьих войск. В 1750-1760-хх гг. в связи с насильственной христианизацией нерусского населения Поволжья усилилась миграция татар, чувашей и мордвы. Примерно в эти же годы оренбургские земли начинают осваивать дворяне, переселявшие сюда своих крепостных из других имений. Среди новых поселений преобладали деревни, заселенные крестьянами одной национальности, но нередко встречались и многонациональные. В 1773 г. губерния была вовлечена в круговорот событий, связанных с крестьянской войной 1773-1775 гг. Начавшись около Яицкого городка, восстание, руководимое Емельяном Пугачевым, взяв Илецкий городок, крепости Рассыпную, Нижнеозерную, Татищеву, Чернореченскую, Каргалинскую и Сакмарский городок, очень быстро докатилось до Оренбурга, овладеть которым было одной из стратегических целей повстанцев. Осада города началась 5 октября 1773 г. и длилась до конца марта 1774 г., пока на помощь осажденным не подоспели крупные отряды правительственных войск.

24 августа 1774 г. под Царицыном Пугачев потерпел окончательное поражение. Спустя две недели он был схвачен заговорщиками и выдан властям. 10 января 1775 г. его вместе с другими лидерами восстания казнили на Болотной площади в Москве, а спустя пять дней Екатерина II подписала указ о переименовании реки Яик в Урал, чтобы стереть память о народном движении. Этим же указом переименовывалось Яицкое казачье войско и город Яицкий: казаки стали уральскими, а город — Уральском.

В последующие после восстания Пугачева годы границы Оренбургского края неоднократно менялись. С 1781 г. Оренбургская губерния называлась Уфимским уездом с центром в Уфе. В 1797 г. вновь была образована Оренбургская губерния. В 1808 г. в состав Оренбургского генерал-губернаторства вошла Внутренняя (Букеевская) орда, занимавшая земли между Волгой и Уралом (юго-запад современной Уральской области), площадью 64 тыс. кв.км. В 1822 г. утверждается «Устав о сибирских киргизах». В соответствии с ним из Оренбургского края выделились земли Среднего Жуза. отошедшие к Сибирскому ведомству, а территория Северо-Западного Казахстана стала называться Зауральной киргизской степью Оренбургского ведомства. В 1859 г. она была переименована в Область оренбургских киргизов (общая площадь 970 тыс. кв.км.). В 1853 г. в состав Оренбургского края вошел форт Перовский (Ак-Мечеть), ныне город Кзыл-Орда. Была образована Сырдарьинская линия, подчинявшаяся до 1867 г. оренбургскому генерал-губернатору. В 1862 г. была упразднена Оренбургская крепость. В 1865 г. из состава Оренбургской губернии была выделена Уфимская губерния. В Оренбургской губернии осталось пять уездов: Оренбургский. Верхнеуральский. Троицкий, Челябинский и вновь образованный Орский.

Административное переустройство края продолжалось. Указом от 21 октября 1868 г. из Области оренбургских киргизов и земель Уральского казачьего войска были образованы Уральская и Тургайская области. Военные губернаторы этих областей до 1881 г. подчинялись оренбургскому генерал-губернатору, а местом пребывания тургайского губернатора вплоть до 1917 г. был Оренбург. Но постепенно Оренбург утрачивает функции военной столицы обширного края. В 1870 г. из Оренбургского генерал-губернаторства в Кавказское наместничество был передан Мангышлакский уезд. В 1881 г. Оренбургское генерал-губернаторство и Оренбургский военный округ были упразднены. В 1897 г. в Оренбургской губернии проживало 1600 тыс. человек (это практически вдвое больше, чем в 1867 г.). Среди них русских было 70,3%, башкир — 15.9%, татар — 5,8%, украинцев — 2,5%, мордвы — 2.4%, тептятей — 1%. Свыше 80% населения занималось сельскохозяйственным трудом. В 1917 г. Оренбургская губерния представляла собой территорию, вытянутую с юго-запада на северо-восток от верховьев Самары до среднего течения Тобола, и включала Оренбургский, Орский, Верхнеуральский, Троицкий и Челябинский уезды. Бузулукский уезд в эти годы входил в Самарскую губернию.

По материалам: «Путеводитель Оренбургская область. Издание первое» Отпечатано в ОАО ИПО «Лев Толстой», г. Тула. 2006 г

Михайлов А. «Крепость Челяба»