П. С. Паллас (1741 — 1811) — натуралист и путешественник-энциклопедист, прославивший свое имя крупными вкладами в географию, зоологию, ботанику, палеонтологию, минералогию, геологию, этнографию, историю и языкознание. Паллас исследовал обширные пространства Поволжья, Прикаспия, Башкирии, Урала, Сибири, Предкавказья и Крыма. Во многих отношениях это было настоящим открытием необъятных территорий России для науки.
Петр Симон Паллас
Географические заслуги Палласа огромны не только по линии инвентаризации колоссального количества фактов, но и по умению их систематизировать и объяснять. Паллас был пионером и в расшифровке орогидрографии больших частей Урала, Алтая, Саян и Крыма, и в суждении о их геологическом строении, и в научном описании минеральных богатств, а также флоры и фауны России. Он собрал множество сведений и о ее горной промышленности, сельском и лесном хозяйстве, этнографии, языках и истории.
Н. А. Северцов подчеркивал, что Паллас, изучая «связи всех трех царств природы», установил «прочные воззрения «а значение метеорологических, почвенных и климатических влияний… Нет отрасли естественных наук, в которой Паллас не проложил бы нового пути, не оставил бы гениального образца для последовавших за ним исследователей… Он подал пример неслыханной до него точности в научной обработке собранных им материалов. По своей многосторонности Паллас напоминает энциклопедических ученых древности и средних веков; по точности и положительности — это ученый современный, а не XVIII века».
Высказанная Палласом в 1777 г. теория о происхождении гор ознаменовала собою целый этап в развитии науки о Земле. Подобно Соссюру, наметившему первые закономерности в строении недр Альп, Паллас, которого называли русским Соссюром, сумел уловить первые признаки закономерного (зонального) строения в таких сложных горных системах, как Урал и горы южной Сибири, и сделал из этих наблюдений общетеоретические выводы. Важно, что, еще и не умея преодолеть мировоззрение катастрофистов, Паллас стремился отразить и расшифровать всю сложность и многообразие причин геологических процессов. Он писал: «Чтобы отыскать разумные причины изменений на нашей Земле, надо соединить много новых гипотез, а не брать одну какую-нибудь, как это делают прочие авторы теории Земли». Паллас говорил и о «потопах» и о вулканических извержениях, и о «катастрофических провалах дна», как об одной из причин понижений уровня океана, и делал вывод: «Очевидно, природа употребляет весьма разнообразные способы для образования и передвижения гор и для произведения других явлений, изменивших поверхность Земли». Идеи Палласа имели, по признанию Кювье, большое влияние на развитие общих геологических представлений даже таких признанных родоначальников геологии, как Вернер и Соссюр.
Однако, приписывая Палласу закладку «начала всей новейшей геологии», Кювье допускал явное преувеличение и демонстрировал свое незнакомство с идеями Ломоносова. А. В. Хабаков подчеркивает, что рассуждение Палласа о всемирных переворотах и катастрофах было «внешне эффектной, но мало продуманной и фальшивой концепцией, шагом назад, по сравнению, например, со взглядами Ломоносова «о нечувствительных течением времени переменах» границ суши и моря». Кстати, в более поздних сочинениях Паллас не опирается на свою катастрофистскую гипотезу и, описывая природу Крыма в 1794 г., говорит о горных поднятиях как о «явлениях, которые невозможно объяснить».
По словам В. В. Белоусова, «имя Палласа стоит первым в истории наших региональных геологических исследовании… Почти век книги Палласа лежали на столах геологов в качестве справочников, и, перелистывая эти толстые томы, всегда можно было найти в них какое-нибудь новое, не замеченное раньше указание на присутствие там или здесь ценного минерала, и подобные сухие и краткие сообщения позже не раз были причиной крупных геологических открытий… Геологи шутят, что исторический очерк исследований в любом геологическом отчете должен начинаться словами: «Еще Паллас…»
Паллас, словно предвидя это, вел подробнейшие записи, не пренебрегая любыми мелочами, и объяснял это так: «Многие вещи, которые могут теперь показаться незначительными, со временем у наших потомков могут приобрести большое значение». Сравнение Палласом пластов Земли с книгой древней хроники, по которой можно читать ее историю, стало теперь принадлежностью любого учебника по геологии и физической географии. Паллас дальнозорко предсказывал, что эти архивы природы, «предшествовавшие азбуке и самым отдаленным преданиям, мы только начали читать, но материал, заключающийся в них, не исчерпается еще в несколько столетий после нас». Внимание, которое Паллас уделял изучению связей между явлениями, приводило его ко многим важным физико-географическим выводам. Об этом Н. А. Северцов писал: «…Климатология и физическая география не существовали до Палласа. Он более всех своих современников занимался ими и был в этом отношении достойным предшественником Гумбольдта… Паллас первый стал наблюдать периодические явления в жизни животных. Он составил в 1769 году для членов экспедиции план этих наблюдений…» Согласно этому плану надлежало регистрировать ход температуры, вскрытие рек, сроки прилета птиц, цветения растений, пробуждения животных от спячки и пр. Это рисует Палласа и как одного из первых в России организаторов фенологических наблюдений.
Паллас описал сотни видов животных, высказал много интересных мыслей о их связях со средой и наметил их ареалы, что позволяет говорить о нем как об одном из основоположников зоогеографии. Основополагающим вкладом Палласа в палеонтологию явились его исследования ископаемых остатков мамонта, буйвола и волосатого носорога сначала по музейным коллекциям, а потом и по собственным сборам. Паллас пытался объяснить нахождение костей слонов вперемешку «с морскими раковинами и костями морских рыб», а также на хождение в мерзлоте на реке Вилюе трупа волосатого носорога с уцелевшей шерстью. Ученый еще не мог допустить, что носороги и слоны жили так далеко на севере, и привлекал для объяснения их заноса с юга внезапное катастрофическое вторжение океана. И все же ценна была сама попытка палеогеографического истолкования находок ископаемых остатков.
В 1793 г. Паллас описал отпечатки листьев из третичных отложений Камчатки — это были первые сведения об ископаемых растениях с территории России. Известность Палласа как ботаника связана с начатой им капитальной «Флорой России».
Паллас доказал, что уровень Каспия лежит ниже уровня Мирового океана, но что прежде Каспий доходил до Общего Сырта и Ергеней. Установив родство рыб и моллюсков Каспия и Черного моря, Паллас создал гипотезу о существовании в прошлом единого Понто-Арало-Каспийского бассейна и его разъединении при прорыве вод через Босфорский пролив.
В ранних трудах Паллас выступал как предтеча эволюционистов, отстаивая изменчивость организмов, и даже рисовал родословное древо развития животных, но позднее перешел на метафизические позиции отрицания изменчивости видов. В понимании же природы как целого эволюционное и стихийно-материалистическое мировоззрение было свойственно Палласу до конца его жизни.
Современников поражала трудоспособность Палласа. Он опубликовал 170 работ, среди них десятки капитальных исследований. Его ум был словно создан для сбора и упорядочения хаоса несметных фактов и для сведения их в четкие системы классификаций. В Палласе сочетались острая наблюдательность, феноменальная память, великая дисциплинированность мысли, что обеспечивало своевременную фиксацию всего наблюдаемого, и высочайшая научная честность. За достоверность регистрируемых Палласом фактов, за приводимые им данные измерений, описания форм и т. п. можно ручаться. «Сколь ревностно я в моей науке справедливость наблюдаю (да может быть к моему нещастию и слишком), столь во всем оном описании моего путешествия я не выступал из нее «и наималейше: ибо по своему понятию взять вещь за другую и уважить больше, нежели какова она есть в самом деле, где прибавить, а где утаить, я щитал за наказания достойной проступок против ученого свету, наипаче между натуралистами…».
Сделанные ученым описания множества местностей, урочищ, населенных пунктов, черт хозяйства и быта никогда не потеряют ценности именно в силу своей подробности и достоверности: это — эталоны для измерения перемен, происшедших в природе и людях за последующие эпохи.
Паллас родился 22 сентября 1741 г. в Берлине в семье немецкого профессора-хирурга. Мать мальчика была француженка. Учась до 13 лет у домашних учителей, Паллас хорошо овладел языками (латынью и современными европейскими), что в дальнейшем очень облегчило его научную деятельность, особенно при составлении словарей и при выработке научной терминологии.
С 13 до 17 лет Паллас посещал лекции в «медико-хирургическом коллегиуме» и сделался хорошим анатомом; но главным увлечением юноши оказалось естествознание — все свободное время он начал отдавать изучению насекомых и птиц. Еще два года молодой человек завершал естественноисторическое образование, совершая минералогические экскурсии и слушая лекции ряда видных ученых в Галле, Берлине и Геттингене, а в 1760 г. в Голландии (в Лейдене), знакомясь с ее богатыми коллекциями тропических животных. 27 декабря 1760 г. 19-летний юноша защитил написанную по-латыни докторскую диссертацию «О врагах, живущих в теле животных», в которой опроверг часть системы знаменитого Линнея, касающуюся паразитических червей и класса червей вообще.
В 1761 — 1762 гг. Паллас изучал коллекции у натуралистов Англии, а также экскурсировал по ее берегам, собирая морских животных.
22-летний молодой человек был настолько признанным авторитетом, что его уже тогда избрали своим членом академии Лондона и Рима. В 1766 г. Паллас опубликовал зоологический труд «Исследование зоофитов», который знаменовал собой целый переворот в систематике: кораллы и губки, только что переведенные зоологами из растительного мира в животный, были детально классифицированы Палласом. Тогда же он начал разрабатывать родословное древо животных, выступив, таким образом, как предтеча эволюционистов.
Вернувшись в 1767 г. в Берлин, Паллас опубликовал еще ряд монографий и сборников по зоологии. Но именно в это время его ждал крутой поворот, в результате которого ученый на целых 42 года оказался в России, в стране, буквально ставшей ему вторым отечеством.
Крюгер, Франц — Портрет Петра Симона Палласа
В 1767 г. Палласа рекомендовали Екатерине II как блестящего ученого, способного выполнить задуманные в России разносторонние исследования ее природы и хозяйства. 26-летний ученый приехал в Петербург и в роли профессора «истории натуральной», а затем ординарного академика с жалованьем 800 руб. в год принялся за изучение новой для него страны. Среди служебных обязанностей ему было записано «изобретать нечто новое в своей науке», обучать учеников и «умножать достойными вещами» академический «натуральный кабинет».
Палласу было поручено возглавить первый отряд так называемых Оренбургских физических экспедиций. В экспедиции приняли участие молодые географы, выросшие в дальнейшем в крупных ученых. В их числе были Лепехин, Зуев, Рычков, Георги и др. Одни из них (например, Лепехин) совершали под руководством Палласа самостоятельные маршруты; другие (Георги) сопутствовали ему на отдельных этапах путешествия. Но были спутники, проделавшие с Палласом и весь путь (студенты Зуев и химик Никита Соколов, чучельник Шуйский, рисовальщик Дмитриев и др.). Русские спутники оказали колоссальную помощь только начинавшему изучать русский язык Палласу, участвуя в сборе коллекций, совершая дополнительные экскурсии в стороны, ведя расспросную работу, организуя перевозки и бытовое устройство. Неразлучной спутницей, вы несшей эту тяжелую экспедицию, была и молодая жена Палласа (он женился в 1767 г.).
Инструкция, данная Палласу Академией, могла бы показаться непосильной для современной большой комплексной экспедиции. Палласу поручалось «исследовать свойства вод, почв, способы обработки земли, состояние земледелия, распространенные болезни людей и животных и изыскать средства к их лечению и предупреждению, исследовать пчеловодство, шелководство, скотоводство, особенно овцеводство». Далее в числе объектов изучения были перечислены минеральные богатства и воды, искусства, ремесла, промыслы, растения, животные, «форма и внутренность гор», географические, метеорологические и астрономические наблюдения и определения, нравы, обычаи, предания, памятники и «разные древности». И все же этот огромный объем работы был действительно в значительной части выполнен Палласом за шесть лет путешествий.
Экспедиция, участие в которой ученый считал за большое счастье, началась в июне 1768 г. и продолжалась шесть лет. Все это время Паллас неустанно работал, ведя подробнейшие дневники, собирая обильные коллекции по геологии, биологии и этнографии. Это требовало непрерывного напряжения сил, вечной спешки, изнурительных дальних переездов по бездорожью. Постоянные лишения, простуды, частые недоедания подрывали здоровье ученого.
Зимние периоды Паллас тратил на редактирование дневников, которые незамедлительно отправлял в Петербург для печати, чем обеспечил начало публикации своих отчетов (с 1771 г.) еще до возвращения из экспедиции.
В 1768 г. он доехал до Симбирска, в 1769 г. посетил Жигули, Южный Урал (район Орска), Прикаспийскую низменность и оз. Индер, доезжал до Гурьева, после чего вернулся в Уфу. 1770 год Паллас провел на Урале, изучая его многочисленные рудники, и побывал в Богословске [Карпинск], на горе Благодать, в Нижнем Тагиле, Екатеринбурге [Свердловске], Троицке, Тюмени, Тобольске и зимовал в Челябинске. Выполнив заданную программу, Паллас сам обратился в Академию за разрешением продлить экспедицию на районы Сибири. Получив это разрешение, Паллас в 1771 г. проехал через Курган, Ишим и Тару в Омск и Семипалатинск. На основании расспросных данных Паллас осветил вопрос о колебании уровня озер Зауралья и Западной Сибири и связанные с этим изменения в урожайности лугов, в рыбном и соляных промыслах. Паллас осмотрел Колыванские серебряные «рудокопни» на Рудном Алтае, посетил Томск, Барнаул, Минусинскую котловину и зимовал в Красноярске.
В 1772 г. он, миновав Иркутск и Байкал (изучение озера Паллас поручил присоединившемуся к нему Георги), проехал в Забайкалье, добрался до Читы и Кяхты. В это время Никита Соколов ездил по его заданию до Аргунского острога. На обратном пути Паллас продолжил работу Георги по описи Байкала, в результате чего было описано почти все озеро. Вернувшись в Красноярск, в том же 1772 г. Паллас совершил поездку в Западный Саян и Минусинскую котловину.
Возвращение из экспедиции заняло полтора года. На обратном пути через Томск, Тару, Ялуторовск, Челябинск, Сарапуль (с заездом в Казань), Яицкий Городок [Уральск], Астрахань, Царицын, оз. Эльтон и Саратов, перезимовав в Царицыне, ученый совершил экскурсии вниз по Волге на Ахтубу, к горе Б. Богдо и к соленому озеру Баскунчак. Миновав Тамбов и Москву, в июле 1774 г. тридцатитрехлетний Паллас закончил свое беспримерное путешествие, вернувшись в Петербург седым и больным человеком. Желудочные заболевания и воспаление глаз преследовали его далее всю жизнь.
Однако даже утрату здоровья он считал вознагражденной полученными впечатлениями и говорил:
«…Самое блаженство видеть в знатной части света натуру в самом ее бытии, где человек весьма мало от нее отшибся, и ей учиться, служило мне за утраченную при том юность и здоровье изряднейшим награждением, которого от меня никакая зависть не отымет».
Пятитомный труд Палласа «Путешествие по разным провинциям», изданный сначала на немецком языке в 1771 — 1776 гг., представлял собой первое всестороннее и капитальное описание огромной страны, почти неизвестной в то время в научном отношении. Немудрено, что этот труд в короткое время перевели не только на русский (1773 — 1788), но и на английский и на французский языки с примечаниями видных ученых, например Ламарка.
Паллас провел огромную работу по редактированию и изданию трудов целого ряда исследователей. В 1776 — 1781 гг. он опубликовал «Исторические известия о монгольском народе», сообщив в них наряду с историческими множество этнографических сведений о калмыках, бурятах и — по расспросным данным — о Тибете. В материалы о калмыках Паллас включил, помимо своих наблюдений, также и данные погибшего на Кавказе географа Гмелина.
По возвращении из экспедиции Паллас был окружен почетом, сделан историографом Адмиралтейства и преподавателем августейших внуков — будущего императора Александра I и его брата Константина.
«Кабинет достопамятностей природы», собранный Палласом, был приобретен для Эрмитажа в 1786 г.
Дважды (в 1776 и 1779 гг.) в ответ на просьбы Академии наук Паллас выступал со смелыми проектами новых экспедиций по северу и востоку Сибири (его привлекали Енисей и Лена, Колыма и Камчатка, Курильские и Алеутские острова). Паллас пропагандировал несметность природных богатств Сибири, спорил с предрассудком, что «северный климат не благоприятен для образования драгоценных камней». Тем не менее, ни одна из этих экспедиций не осуществилась.
Жизнь Палласа в столице была связана с его участием в решении ряда государственных вопросов, с приемами множества иностранных гостей. Екатерина II привлекла Палласа к составлению словаря «всех языков и наречий».
23 июня 1777 г. ученый выступил с речью в Академии наук и тепло говорил о равнинах России как об отечестве могущественного народа, как о «питомнике героев» и «лучшем убежище наук и искусств», об «арене чудесной деятельности огромного творческого духа Петра Великого».
Развивая уже упомянутую теорию образования гор, он подметил приуроченность гранитов и облекающих их древних «первичных» сланцев, лишенных окаменелостей, к осевым зонам гор. Паллас нашел, что к периферии («на боках масс предшествующих гор») они перекрыты породами «вторичной» формации — известняками и глинами, а также, что эти породы снизу вверх по разрезу залегают все более полого и содержат все больше окаменелостей. Паллас отметил и приуроченность к известнякам крутых оврагов и пещер со сталактитами.
Наконец, на периферии горных стран он констатировал наличие осадочных пород «третичной» формации (впоследствии в Предуралье их возраст оказался пермским).
Подобное строение Паллас объяснял определенной последовательностью древних вулканических процессов и осадконакопления и делал смелый вывод о том, что вся территория России была некогда морским дном, над морем же поднимались лишь острова «первичных гранитов». Хотя Паллас и сам считал причиной наклонения пластов и поднятия гор вулканизм, он упрекал в односторонности итальянских натуралистов, которые, «видя постоянно перед глазами огнедышащие вулканы, все приписывали внутреннему огню». Подметив, что часто «самые высокие горы состоят из гранита», Паллас при этом сделал поразительно глубокий вывод, что гранит «составляет основание континентов» и что «в нем нет окаменелостей, следовательно, он предшествовал органической жизни».
В 1777 г. по поручению Академии наук Паллас исполнил и в 1781 г. издал важное историко-географическое исследование «О российских открытиях на морях между Азиею и Америкою». В том же 1777 г. Паллас издал большую монографию о грызунах, затем еще ряд сочинений о различных млекопитающих и насекомых. Паллас описывал животных не только как систематик, но освещал и их связи со средой, выступая, таким образом, как один из зачинателей экологии.
В «Мемуаре о разновидностях животных» (1780) Паллас перешел на антиэволюционную точку зрения в вопросе об изменчивости видов, объявив их разнообразие и родство влиянием «творческой силы». Но в этом же «Мемуаре» ученый предвосхищает ряд современных взглядов на искусственную гибридизацию, говоря «о непостоянстве некоторых пород домашних животных».
С 1781 г. Паллас, получив в свое распоряжение гербарии своих предшественников, работал над «Флорой России». Первые два тома «Флоры» (1784 — 1788) были в официальном порядке разосланы по губерниям России. Также разослано было по стране и написанное Палласом по поручению правительства «Постановление о лесоразведении», состоящее из 66 пунктов. В течение 1781 — 1806 гг. Паллас создал монументальную сводку по насекомым (главным образом по жукам). В 1781 г. Паллас основал журнал «Новые северные примечания», публикуя в нем множество материалов о природе России и плаваниях в Русскую Америку.
При всей почетности положения столичная жизнь не могла не тяготить прирожденного исследователя и путешественника. Он выхлопотал себе разрешение отправиться за свой счет в новую экспедицию, на этот раз по югу России. 1 февраля 1793 г. Паллас выехал с семьей из Петербурга через Москву и Саратов в Астрахань. Досадный случай — падение в ледяную воду при переправе через Клязьму — привел к дальнейшему ухудшению его здоровья. В Прикаспии Паллас посетил ряд озер и возвышенностей, затем поднялся вверх по Куме к Ставрополю, осмотрел источники Минераловодской группы и через Новочеркасск проехал в Симферополь.
Ранней весной 1794 г. ученый начал изучение Крыма. Осенью Паллас через Херсон, Полтаву и Москву вернулся в Петербург и представил Екатерине II описание Крымавместе с прошением разрешить ему переселиться туда на жительство. Вместе с разрешением Паллас получил от императрицы дом в Симферополе, две деревни с участками земли в Айтодорской и Судакской долинах и 10 тысяч рублей на устройство в Крыму училищ садоводства и виноделия. При этом за ним было сохранено и академическое жалованье.
Паллас с увлечением отдался исследованию природы Крыма и пропаганде его сельскохозяйственного освоения. Он исходил самые неприступные места Крымских гор, развел сады и виноградники в Судакской и Козской долинах, написал ряд статей по агротехнике южных культур в условиях Крыма.
Дом Палласа в Симферополе был местом паломничества всех почетных гостей города, хотя Паллас жил скромно и тяготился внешним блеском своей славы. Очевидцы описывают его, уже близкого к глубокой старости, но еще свежего и бодрого. Воспоминания о своих путешествиях приносили ему, по его словам, более удовольствия, нежели самая слава его.
Паллас и в Крыму продолжал обработку сделанных им ранее наблюдений. В 1799 — 1801 гг. он издал описание своего второго путешествия, заключающее в себе, в частности, и капитальное описание Крыма. Работы Палласа о Крыме — вершина его достижений как географа-натуралиста. А страницы с характеристиками геологического строения Крыма, как пишет А. В. Хабаков (стр. 187), «сделали бы честь полевым записям геолога даже и в наше время».
Любопытны соображения Палласа по поводу границы Европы с Азией. Стремясь отыскать для этой в сущности условной культурно-исторической границы более подходящий природный рубеж, Паллас оспаривал проведение этой границы по Дону и предлагал перенести ее на Общий Сырт и Ергени.
Главной же целью своей жизни Паллас считал создание «Российско-Азиатской зоографии». Над ней он упорнее всего трудился в Крыму, и с опубликованием именно этой книги ему более всего не везло: ее издание было завершено лишь в 1841 г., то есть через 30 лет после его смерти.
В предисловии к этому труду Паллас не без горечи писал: «Наконец является в свет Зоография, так долго лежавшая в бумагах, собранная в течение 30 лет. Она содержит в себе одну восьмую часть животных всего обитаемого мира».
В отличие от «худосочных» систематических сводок по фаунам, содержащих «сухие скелеты имен и синонимов», Паллас ставил целью создать фаунистическую сводку, «полную, богатую и так составленную, что она может быть пригодна для освещения всей зоологии». В этом же предисловии Паллас подчеркнул, что именно зоология оставалась всю жизнь главной его страстью: «…И хотя любовь к растениям и произведениям подземной природы, а также положение и нравы народов и сельское хозяйство меня постоянно развлекали, однако я с молодых лет особенно интересовался зоологией предпочтительно пред остальными частями физиографии». В действительности же «Зоография» содержит столь обильные материалы по экологии, расселению и экономическому значению животных, что она могла бы именоваться и «Зоогеографией».
Незадолго до кончины в жизни Палласа произошел еще один, для многих неожиданный поворот. Недовольный участившимися земельными тяжбами с соседями, жалуясь на малярию, а также стремясь повидать старшего брата и надеясь ускорить издание своей «Зоографии», Паллас распродал за бесценок свои крымские имения и «с высочайшего соизволения» переехал в Берлин, где не был более 42 лет. Официальной мотивировкой отъезда было: «Для приведения в порядок дел своих…» Натуралисты Германии с почетом встретили семидесятилетнего старца как признанного патриарха естествознания. Паллас окунулся в научные новости, мечтал о поездке по природоведческим музеям Франции и Италии. Но расстроенное здоровье давало себя знать. Сознавая приближение смерти, Паллас провел большую работу по приведению в порядок рукописей, по раздаче друзьям оставшихся коллекций. 8 сентября 1811 г. его не стало.
Заслуги Палласа уже при его жизни получили всемирное признание. Он был избран, помимо уже упомянутых, членом научных обществ: Берлинского, Венского, Богемского, Монпельерского, Патриотического шведского, Гессен-Гамбургского, Утрехтского, Лундского, Петербургского вольного экономического, а также Парижского национального института и академий Стокгольмской, Неаполитанской, Геттингенской и Копенгагенской. В России он имел чин действительного статского советника.
Вулкан Паллас
В честь Палласа названы многие растения и животные, в том числе род растений Pallasia (название дано самим Линнеем, глубоко ценившим заслуги Палласа), крымская сосна PinusPallasiana и др.
Крымская сосна Pinus Pallasiana
Шафран Палласа — Crocuspallasii
Особый тип железо-каменных метеоритов назван палласитами по имени метеорита «Палласово железо», который ученый привез в Петербург из Сибири в 1772 г.
Памятник Петру Симону Палласу
У берегов Новой Гвинеи есть риф Палласа. В 1947 г. в честь Палласа был назван действующий вулкан на острове Кетой в Курильской гряде. В Берлине, имя Палласа носит одна из улиц.Более того пристанционный посёлок Палласовка (город с 1967)основанный в 1907 годуполучила своё интересное название так же благодаря заслугам немецкого путешественника и натуралиста Петра Симона Палласа, который в XVIII веке проводил экспедицию в данном регионе. Любопытно, что сам Паллас в своё время отметил, что «это земля, на которой невозможно жить», делая акцент на жаркий климат летом (температура летом может достигать +45).
По материалам сети Интернет.
— Когда от Ольги Лимоновой, сотрудника краеведческого музея Катав-Ивановска, пришел пакет документов о вновь открытых именах умерших от ран в наших госпиталях, то мы сразу же решили найти родственников и сообщить им о том, что стало известно место захоронения фронтовика, — рассказывает Ирина Карташова, ведущий специалист по культуре, спорту, работе с детьми и молодежью администрации Юрюзани.
