Введение

Л. Н. Сурин известный в нашем районе  краевед, писатель, поэт. Все знают его публикации в газете «Авангард», книги. Этот человек сделал очень многое  для нашего города и района. Ни одно событие не осталось незамеченным. Л. Н. Сурин – общественный деятель. По его  инициативе создан музей, сооружен обелиск в память погибшим во время Великой Отечественной войны.

В своих заметках Л. Н. Сурин рассказывал об истории города Юрюзань, его людях, природе, поэтому работы журналиста вызывают интерес у читателей.  Леонид Николаевич Сурин, член Союза Журналистов СССР и России, Почетный гражданин города Юрюзани, Лауреат комсомольской премии «Орленок» и премии Законодательного Собрания Челябинской области.

Родословная

Родился Леонид Николаевич Сурин 24 мая 1925 года в городе Юрюзань.  В своей книге « Возле гор и рек уральских…» Леонид Николаевич пишет: «Моя бабушка Елена  Михайловна Сурина, светлой души человек, была неграмотной. Жизнь ее сложилась трудно. В школу она не ходила ни одного дня и читать и писать так и не научилась. Но рассказчицей она была великолепной, как и все мои многочисленные родственники Сурины — по линии отца, и Слепенковы – по линии мамы.

Мой дед Федор Афанасьевич Сурин был потомком крепостных крестьян, купленных заводчиками у помещиков и насильно переселенных в уральские края. Берега реки Суры, притока Волги, были их родиной. Отсюда и фамилия. Из поколения в поколения работали они на огненной заводской работе, не утратив  при этом и своего прежнего крестьянского быта. Держали лошадей и коров, косили траву и заготавливали сено, рубили в куренях дрова, сажали огороды, сеяли рожь, пшеницу и овес.

Был Фёдор Сурин подручным у пудлинговых печей. Когда вели железную дорогу, возил на своей лошади камень на это строительство. В буфете на станции Вязовой и углядел молоденькую девушку- подавальщицу Елену Варганову и упросил отца посвататься.

Шестнадцать лет было моей бабушке, когда вошла она в чужую суровую семью, где доброе ласковое слово было такой же редкостью, как луч солнца в дождливый ненастный день.

До вязовского буфета совсем девчонкой в поисках куска хлеба уехала бабушка в Уфу, нянчила чужих детей, была прислугой в богатых домах, и теперь сердитый свекор, придирчиво следивший за каждым шагом молоденькой невестке, вместе со свекровью и мужем при каждом промахе обрушивали на нее свой гнев. А угодить им было трудно, поскольку даже щи молодуха варила «не так», а «по — господски».

-У-у-у, сацка барыня! — Привыкла с господами-то жить!- сердился старик.И одними словами дело не ограничивалось, в ход шли кулаки. А избить до полусмерти жену или невестку за преступление не считалось. Так было положено. Так жили все, и жаловаться было некому. И только одно обстоятельство отличало молодых Суриных от других семей на их улице в юрюзанской Сосновке. У всех- многодетные семьи, детишек- пруд пруди,у Елены с Федором детей не было, и это еще больше усугубляло и без того не легкое житье молодой женщины. И дома перед иконой, и в церкви, клала бесчисленные поклоны молодуха, молила, чтобы Господь послал ей ребеночка. Год за годом прошли после замужества долгих и трудных семь лет. Детей не было.

Спасение пришло неожиданно   в лице молодого врача, сосланного  в уральскую глухомань за революционную пропаганду. Операция понадобилась совсем не сложная. В мае 1900г. У Елены Михайловны Суриной родился мальчик, ,которой в честь Николая Чудотворца назвали Николаем. Это был мой отец. А потом в семье Суриных дети пошли как грибы после дождя: Петр, Ольга, Георгий, Агрипинна, Анна, Екатерина, Александр… все они дожили до зрелых лет. Еще одна дочь – Саня — утонула двенадцати- летней, когда пошла зимой за водой. Упала в прорубь. Всего же бабушка моя рожала четырнадцать раз, но другие дети умерли в младенчестве.

Когда семья садилась обедать, тесно было за столом.  Хлебали все щи из одной чашки, подставляя под ложку кусок хлеба, чтобы не пролить ни капли на стол. Хлебали по строго заведенной очереди. И не дай бог, если эта очередность нарушалась или кто- то схватил кусок мяса раньше, чем был дан сигнал. Тятенька Федор Афанасьевич карал «нарушителя» немедленно. И удар ложкой по лбу был такой силы, что вспухала шишка. Но виновный и пикнуть не смел, зная, что в этом случае кара будет куда более болезненной и суровой.

И одежда, и белье были собственного домотканого изготовления, так же как и лапти. Сапоги одевались только по праздникам, да и то не всеми. Таков был семейный уклад жизни типичной уральской семьи, где в труде и нужде жили от рождения до самой смерти.

Деда своего Федора Афанасьевича Сурина я никогда не видел, да и не мог видеть. Он умер не старым еще до моего появления на свет. Полез на повети (так называли сеновал), чтобы дать скотине сена, и упал так неудачно, что сломал позвоночник. А фотографии его не то чтобы не сохранилось, ее просто не было. Бабушку же свою я в детстве фотографировал много раз.

«Из глубины детства всплывает незабываемая картина: в горнице чисто и светло.  Три окна смотрят на улицу, еще одно выходит во двор. Вдоль стен – лавки, заменяющие стулья. В переднем углу – стол. Над ним – божница с иконами и лампадка. Справа от входной двери – большая русская печь, на которой так уютно было лежать зимними вечерами и слушать бабушкины рассказы о  ее жизни. У левой стены – ткацкий станок, а за ним – бабушка быстрыми проворными движениями ткет половик. Ткать умели и все ее дочери. Это умение, как и многое другое, у всех Суриных, с детства. Бабушка неграмотна. Ни читать, ни писать не умеет.  Но рассказчица она замечательная, и слушать ее – одно удовольствие.

А во дворе, в хлеву, сарае, на погребе я нахожу среди старого хлама многое из того, что наглядно подтверждает  и дополняет бабушкины рассказы. И я с малых лет уже знаю, что высокий металлический штырь, раздвоенный наверху  и с колесообразным обручем внизу – это «светец». Сюда вставляли лучину и зажигали ее длинными осенними и зимними вечерами. А чтобы обгорелый конец  лучины не падал на пол, под «светец» ставили таз с водой.При таком свете и пряли, и ткали, и плели лапти, и делали многое другое во всех  юрюзанских, катав – ивановских и усть – катавских семьях. Керосиновые лампы появились позже и сначала, конечно, у богатых. А вот этот похожий на широкое шило предмет с ручкой – кочедык. Был незаменим, когда плели из лыка лапти.  Деревянные колодки – для этой же цели. Ржавый австрийский штык – это уже свидетель гражданской войны…   Много чего интересного и любопытного находил я мальчишкой в бабушкином доме».

Иван Павлович Слепенков  был коренным юрюзанцем, потомком крепостных крестьян, завезенных заводчиками Твердышевым  и Мясниковым  из Симбирской губернии в середине XVlll  столетия. И фамилия  у него тоже типично «юрюзанская»- Слепенков. Мальчик, которого назвали Иваном. Появился на свет в семье  мастерового Павла Слепенкова 24 мая 1864 года. С  самого детства  он отличался необыкновенной любознательностью и тягой к учению. Эта тяга к знаниям была такой неодолимой, что, окончив местную школу, Иван Слепенков пешком ушел  в Благовещенск  и был принят в учительскую семинарию. А в августе 1884-го вернулся в Юрюзань уже с документом, который дал право ему работать учителем. Молодой учитель учил детей так, что скоро даже старики стали  при встрече снимать перед ним шапки, почтительно здороваясь.

Через шесть лет Златоустовское уездное земство назначило  Ивана Павловича Слепенкова заведующим Юрюзанским двухклассным училищем, полный курс которого был рассчитан на пять лет обучения. Располагалось училище в кирпичном двухэтажном здании на главной улице поселка (сейчас в этом здании средняя школа №2). Оно давало основательные знания детям из рабочих семей. За  подвижнический труд на ниве народного просвещения уездного земство не раз поощряло учителя.  Иван Павлович был награжден большой золотой медалью «За усердие» и медалью за активное участие  в первой всероссийской переписи населения. Ему было присвоено звание личного почетного гражданина Уфимской губернии.

А вот семейная жизнь народного учителя сложилась трудно. Его жена Анна Ивановна, в которой Иван Павлович души не чаял, простудилась, заболела и рано умерла, оставив безутешному вдовцу двух мальчиков и двух девочек, младшей из которых был всего год. Растить, воспитывать детей, а потом давать им образование Ивану Павловичу пришлось одному. Умер он после тяжелой болезни 26 декабря 1919 года и похоронен на юрюзанском  кладбище.

Учитель Слепенков оставил заметный след в народном образовании нашего  горнозаводского края. Причем ему довелось не только самому немало поработать на ниве народного просвещения. Он стал родоначальником педагогической династии.

Его сын – Константин Иванович Слепенков (1896- 1942) успешно работал в годы советской власти в народном образовании Златоуста и Миасса, позже был директором средней школы в Свердловске, переписывался с Крупской  и печатался в педагогических журналах, основанных Надежной Константиновной.

Старшая дочь – Александра Ивановна Сурина (1898-1994) окончила трехгодичные педагогические курсы в Катав – Ивановске и 40 лет проработала учительницей начальных классов в Юрюзани, была награждена Орденом Ленина и медалью «За доблестный труд».

Вторая дочь Мария Ивановна (по мужу Масленникова(1901-1972) также окончила трехгодичные педагогические курсы и стала учительницей начальных классов в Юрюзани, была воспитателем в детском доме, открытом в поселке после гражданской войны, затем, переехав с мужем в Свердловск, работала в политехническом институте на кафедре общей химии.

Из четырех детей только старший сын – Николай Иванович Слепенков (1893 – 1975) связал свою судьбу  с почтовым ведомством.  С 1910 года он работал на Юрюзанской почте. В 1923 году был направлен начальником почты в Ашу. В 1931 – м добровольцем поехал в Березники на стройку химического комбината – гиганта, где также заведовал почтовым отделением и был награжден орденом Ленина. Но, видимо, не случайно в спутнице жизни Николай Иванович выбрал тоже учительницу. Его жена Надежна Сергеевна Слепенкова (1892-1968) много лет преподавала в школах Юрюзани, Аши и Березников и была за свой труд  так – же награждена орденом Ленина.»

Изучая родословную  Леонида Николаевича Сурина, мы узнаем о многочисленных родственниках Суриных – по линии отца и Слепенковых —  по линии матери, о происхождении фамилии Суриных,  о быте и  нравах крестьян, проживающих в Юрюзани, Катав – Ивановске и Усть – Катаве, о тяжелом положении женщины в семье, о семейном укладе   уральской семьи. Сурины и Слепенковы  оставили заметный след на юрюзанской земле.

Мама Леонида Николаевича, Александра Ивановна, окончила высшее начальное училище в городе Катав — Ивановске и в сентябре 1918 года была принята учительницей начальных классов  в  Юрюзанскую среднюю школу первой ступени, которая  впоследствии стала носить имя Н.К.Крупской.

40 лет проработала Александра Ивановна в школе.  Для многих юрюзанцев она стала первой учительницей, которая приобщила  их к знаниям, научила читать, писать и считать. За многолетний педагогический труд 3 июня 1949 года  награждена  высшей  правительственной наградой — орденом Ленина, а 1 апреля 1970 года — медалью «За доблестный труд».

Из воспоминаний  Александры Ивановны Суриной: «…В школе работали с большим желанием, а работать было трудно: наглядные  пособия делали сами, не было учебников, бумаги…

  …Много приходилось работать по ликвидации неграмотности, проводить антирелигиозные беседы, ставить спектакли. Ребята были большими общественниками, часто выступали на заводе, просмеивали прогульщиков, пьяниц, выпускали газеты, рисовали карикатуры, сочиняли частушки…»

В статье «Я не мог не написать этих строк» Леонид  Николаевич пишет:  «Вот уже 54 года я занимаюсь  журналистской работой. И всем, что мне удалось  сделать за полвека, я обязан  маме. Это особенно ощущаю сейчас, когда ее не стало. Я не мог не написать этих строк. Тысячи раз писал статьи, очерки, некрологи о своих земляках. И думаю, что никто не осудит меня  за то, что написал  и о своей матери. Только сознание того, что она уже никогда не прочитает эти строки, тяжкой гирей давит и гнетет.»

Отец  Леонида Николаевича Сурина, Николай Федорович, с тринадцати лет зарабатывал хлеб сам.

Путь его начался с Уфимских железнодорожных мастерских. А потом в поисках работы последовали Златоуст и Белорецк,  Куса  и Нижний Тагил, Екатеринбург и Чусовая.…  Работал слесарем, котельщиком, жестянщиком, кузнецом. И это было для парня из крестьянской семьи самой настоящей жизненной школой. После демобилизации из Красной Армии вернулся на родину. Его избрали председателем волостного исполкома.

Поздними вечерами садился он с газетами и книгами к лампе, далеко за полночь склонялся над учебниками.

До революции Николай Федорович смог окончить только двухклассное училище. Курс средней школы прошел по учебникам самостоятельно, сдал экзамены экстерном, получил аттестат. Потом учился заочно промышленной академии и в Московском  механико-машиностроительном институте.

«…В каждой семье по- своему решают проблемы воспитания детей. Отец решил эту проблему просто и мудро. Он не тратил времени на «воспитательные беседы». Он выписывал нам с сестрой кипу детских газет и журналов. В наш дом почтальон приносил  «Пионер» и «Костер», «Пионерскую правду», «Ленинские искры» из  Ленинграда, «Ленинские искры» из Челябинска.…   Эти газеты и журналы расширяли кругозор. Мы становились причастными ко всему, что происходило в стране». Николай Федорович Сурин был начальником механического цеха на заводе, заведовал учебным комбинатом, работал заместителем начальника «Юрюзаньстроя». А когда электростанция была построена, возглавил партбюро ЮГРЭС. «В нашей семье всегда царил дух уважения и дружбы. Я не помню случая, чтобы отец с матерью когда – нибудь  ссорились. Не помню, чтобы отец  хотя раз сказал маме грубое слово или повысил голос.

Как большинство юрюзанцев, мы держали корову. Отец утром вставал раньше всех, шел доить, а потом провожал корову в стадо и еще сонного поил меня парным молоком. И это лучше всяких слов говорит о его отношении к семье, жене, детям. С малых лет постигший премудрости нелегкого крестьянского труда, он и меня научил косить, валить лес в курене, пилить и колоть дрова, выполнять множество других хозяйственных работ, с детства знакомых каждому уральцу. За каждой моей публикацией, за каждым очерком и рассказом всегда незримо  стоял отец, потому что без его материальной и моральной поддержки я с моей инвалидностью и с пенсией в 34 рубля 90 копеек немного сумел бы написать. Я попросту бы не выжил».  Умер Николай Федорович Сурин 17 мая 1964 года от инфаркта. Из 64-х  лет жизни, отпущенных  судьбой, 50 вошли в непрерывный трудовой стаж. Но кроме грамот у него была только одна награда – медаль  «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов».

Отец и мать Леонида Николаевича Сурина дали путевку в жизнь. Они сделали все, чтобы дети росли образованными, воспитанными. Я узнала о родителях Л. Н. Сурина. Это были образованные, примерные, общественные граждане города.

Верный рыцарь Юрюзани

Школьные годы, первый литературный опыт

В 1942 году Леонид Николаевич окончил с отличием Юрюзанскую среднюю школу. «О школьных годах  осталось хорошее впечатление.»

Будучи школьником начал приобщаться к литературной деятельности. Появились первые заметки, рассказы о школьной жизни, о друзьях. Позже стал внештатным корреспондентом  газеты «Авангард». Им была написана пьеса «Возвращение», которую с успехом сыграл школьный драматический коллектив в 1942 году. Это и был первый литературный опыт Л.Н.Сурина.

Борьба за жизнь

После школы юноша поступил в медицинский институт в городе  Уфе, но в январе 1943 года был призван в армию. В январе 1943 года  пришел мой черед, и тоже – в армию… Жизнь моя повернулась, я стал курсантом 22 –го  учебного снайперского полка. Но перед этим я три месяца чебаркульских лагерей понюхал.  А что такое — Чебаркуль? Есть у Виктора Астафьева покойного повесть «Проклятый и убитый»… Вот там это все описывается.

Ну, когда я попал в снайперский полк, там поначалу нормальная кормежка была… Даже масло давали по утрам (курсантский паек). Но мы уже были до такой степени истощены… При росте 77 сантиметров, вес мой (при поступлении в госпиталь) был 47 килограммов. И потом он все уменьшался, уменьшался и уменьшался…  Кроме того,  температура держалась…  Антибиотиков – то — никаких…  У меня — двусторонний плеврит, который перешел в туберкулез позвоночника.
Врачи прикладывали все усилия. Но домой я ничего не писал…  Кончилось тем, что меня комиссовали. Дали группу инвалидности. Когда выписывали из госпиталя, начальник мне и говорит: «Тебе по – настоящему надо бы сопровождающего, но у меня такой возможности нет. Давай, добирайся, милок, как- нибудь сам».

Я уже и обмундирование получил.  Тяжелая болезнь, связанная с обстоятельствами воинской службы, не дала возможности принять участие в военных действиях. После лечения в госпитале Л.Н.Сурин комиссуется из армии с группой инвалидности.

«Из госпиталя я вернулся домой в восемнадцать лет. Инвалидом. Уехал здоровым, а вернулся инвалидом!

23 января 1943 года нас, новобранцев из Катав – Ивановского района, призывалось 200 человек.

Все — 1925 года рождения. А вернулись домой (из этих двухсот) трое! Три человека уцелело из двухсот!  Значит, сильно повезло…

Я себе задавал тогда вопрос: «Неужели я выжил только для того, чтобы  пить и есть?!»
Смысл – то человеческого существования – не в этом!»

Недуг за недугом обрушивались на молодого человека.  Дальнейшее существование превратилось в беспрерывную борьбу за жизнь, за восстановление здоровья. Леонид Николаевич в этой борьбе был мужественным, настойчивым и упорным. Тяжелое заболевание не позволило Сурину окончить высшее учебное заведение, ему пришлось упорно заниматься самообразованием, много читать, многое достичь самому. Так, заочно он прошел курсы стенографистов и получил диплом с отличием. Успешно занимался на курсах иностранных языков. К литературной деятельности Л.Н.Сурин приступил, почти не вставая с постели.   Я узнала о том, что Л. Н. Сурин- человек сильной воли. Жестокая болезнь не сломила его. Несмотря на тяжкий недуг, он занимался самообразованием, не опустил руки, не сдался.

Литературная и общественная деятельность.

«Если учитывать, что стаж у творческих людей исчисляется с момента первой публикации, то счет моему стажу можно вести с 1940-го года. Первая моя публикация в районной газете «Авангард» вышла в 1940-м  году (в декабре) и называлась «Готовимся к военной игре». Шестьдесят семь лет назад…   А в 1947 году появилась первая публикация в «Челябинском рабочем». « Книжечка «Учитель из Юрюзани», выпущенная книжным издательством Челябинска в 1951 году, стала первым моим творением.»

Леонид Николаевич Сурин  печатался в газетах «Авангард», «Челябинский рабочий», «Комсомолец». В 1951 году вышла в свет его первая книга «Учитель из Юрюзани», которая понравилась читателям – землякам, принесла ему первый успех.

Позже появились три другие книги: «Летним вечером», «О смелых и находчивых», «Юрюзань – город уральский». Герои этих книг не выдуманные литературные прообразы, а настоящие люди, живущие в городе  Юрюзани и других местах нашей страны, с  которыми Леонид Николаевич встречался, дружил, работал и просто беседовал. За последние три десятилетия Л.Н.Суриным было написано и опубликовано в различных периодических изданиях около 10000 очерков, заметок, зарисовок, корреспонденции на самые различные темы, значительная часть которых посвящена историко- краеведческой теме. В январе 1959 года Л.Н.Сурин был принят в Союз журналистов СССР. Все эти годы активно сотрудничает в различных изданиях и прежде всего с Катав — Ивановской газетой «Авангард». «Я писал в разных жанрах. Не было жанра, в котором  бы я себя не попробовал.  Героями моих материалов всегда были «люди, опаленные войной». Представители моего поколения и старше…»

Л.Н.Сурин ведет огромную краеведческую работу, тем самым  создавая историю нашего края. Сколько интереснейших сведений, документов, материалов было собрано Л.Н.Суриным!

По его инициативе 9 Мая 1963 года открыт музей боевой и  трудовой славы Юрюзанского механического завода и был его общественным директором. За цикл рассказов, отражающих боевые и трудовые традиции земляков, журналист Л.Н.Сурин  награжден премией Челябинского комсомола «Орленок». Медаль и диплом лауреата вручены Леониду Николаевичу в 1967 году. В 1967 году решением горисполкома Сурину Л.Н. присвоено  звание «Почетный гражданин города Юрюзани».

Журналист имеет награды: медали и грамоты почета. Леонид Николаевич Сурин, преисполненный высокого гражданского долга,  является неутомимым собирателем материала по истории Южного Урала, по истории  Катав — Ивановского района. Им проведена колоссальная работа по выявлению и сбору документов, различных сведений о земляках, не вернувшихся с фронтов Великой Отечественной войны 1941 -1945 г.г.

По его инициативе был воздвигнут на площади Победы в Юрюзани мемориал погибшим на Великой Отечественной войне землякам, на котором высечены их имена. Это его корреспонденции и зарисовки рассказали о делах и достойной жизни сотен людей, и их имена стали известны во всем районе.  Он писал о купцах — заводчиках и революционерах, учителях, медиках, рабочих и инженерах заводов, своих ровесниках и одноклассниках и, конечно, об участниках Великой Отечественной войны.  В нашем городе около церкви установлен памятник нашему земляку Ивану Александровичу  Кукарину,  Герою Советского Союза, подвиг которого описан в статье Л.Н.Сурина «За геройский подвиг».

Леонид Николаевич – активнейший краевед, деятельный журналист, большой патриот своего родного края.

«Всю жизнь свою занимался я историей Урала, историей Юрюзани и имел возможность убедиться, что как ни мал наш городок, но у него есть свои непосредственные заслуги перед Россией. Как в капле воды отражается солнце, так и в истории Юрюзани нашло отражение то, что происходило с Россией.

Это руками наших предков создавалось своя отечественная металлургия, основа процветания и независимости Российского государства. В названии наших улиц  увековечены славные имена героев революции и гражданской войны, которые тоже не следует забывать, потому что это — наша история».

А как интересно рассказывает Леонид Николаевич о топонимике родных мест!

Читатели узнали о том, почему железнодорожный  мост через реку  Юрюзань называют  Тисонным, а горный хребет между Юрюзанью и Бакалом – Шуйдой,  ключ возле Тисона – Рахманкиным.

«Верным рыцарем Юрюзани» называют Леонида Николаевича Сурина благодарные юрюзанцы. И действительно он, как верный рыцарь, был предан своей земле, любил ее, славил своим творчеством.

Смерть Леонида Николаевича Сурина была все- таки для нас неожиданной. До последних дней он  был в гуще событий.

Старому краеведу и журналисту хотелось многое успеть, и, может быть, это давало ему силы жить. Его воле к жизни многим из нас стоит поучиться. Будучи с юности инвалидом, имея «букет» болезней, пройдя через несколько операций, он сумел дожить до своих 85. Может быть, ему помог в этом его  напряженный и непрерывный интеллектуальный труд. Может быть, его чувство юмора, умение пошутить, в том числе и над самим собой.

Всех заслуг Леонида Николаевича, наверное, не перечислить. Он вел свой краеведческий поиск профессионально, дотошно все выверяя. Во многом благодаря его публикациям в  газете и книгах   мы так хорошо знаем историю нашего края.   Это его корреспонденции и зарисовки рассказали о делах и достойной жизни  сотен людей, и их имена стали известны во всем районе.

Любимый жанр Леонида Николаевича – заметки краеведа, которые читаются  всегда с большим интересом. Он увлек краеведением многих  юрюзанских школьников  не одного поколения. Сам же он благодаря своему глубокому знанию истории нашего края стал ведущим автором статей для энциклопедии Челябинской области о Катав – Ивановском районе. «Без прошлого нет будущего — гласит народная мудрость. Будем же помнить это всегда и воздадим дань уважения нашим прадедам, наследниками и продолжателями которых мы все являемся на этой прекрасной уральской земле»,- пишет Леонид Николаевич во вступительной статье к книге «Возле гор и рек уральских». Сурин – автор нескольких книг. Они рассказывают о людях 20 века, в котором прошла большая часть его жизни. К Леониду Николаевичу нередко люди обращались за помощью, и он, насколько это было в его силах, помогал им. Юрюзанцы любят его, ценят и гордятся им. Имя Леонида Николаевича Сурина по праву  занесено в Энциклопедию Челябинской области.

Поважная Дарья, 2014

Леониду Николаевичу Сурину, нашему краеведу, посвящается

24 мая хорошо знакомо многим жителям нашего города. Это день рождения Сурина Леонида Николаевича, человека, который всю свою жизнь посвятил служению истории Юрюзани и Уральского края. Весь коллектив администрации собрался в кабинете Главы города для объявления Суриной Людмиле Васильевне о присвоении одной из вновь образованных улиц имени Леонида Сурина, ее супруга. Пусть в нашей памяти еще долгие годы будет гореть звезда этого уникального человека!

Люди, пережившие тяготы военного времени, помнят каждый его эпизод

Челябинке Анне Ивановне Долининой 94 года. Почтенный возраст. За плечами — большая жизнь, полная радостных и печальных событий. Особую отметку в этой книге памяти оставила Великая Отечественная война.

Анна Долинина с мужем Исааком Рабиновичем окончили Ленинградский педагогический институт. Молодые педагоги распределились на Южный Урал, Исаак преподавал в Магнитогорске, Анна — в Юрюзани. Но вскоре семья переехала в Белоруссию, где жили родители Исаака и где ему предстояло обучаться в аспирантуре города Орша.

— За три месяца до начала войны мужа взяли на военную переподготовку, присвоили ему звание старшего лейтенанта, — рассказывает Анна Ивановна. — 23 июня 1941 года муж пошел в Оршанский военкомат, откуда его направили в зенитную артиллерию, и на следующий день мы с ним простились. А уже 25 июня фашисты бомбили Оршу.

Муж, как оказалось позже, погиб в самом начале войны, но об этом долго ничего не было известно. Анна с маленькой дочкой Лианой оставалась в Орше, занятой немцами. Благодаря тайной связи с русскими девушками-разведчицами, через них посылала письма родным на Урал. В 1943 году их вывезли в лагерь на территорию Литовской республики, откуда годом позже освободили. 25 суток добирались Анна и Лиана до Юрюзани на товарных поездах, на открытых, продуваемых всеми ветрами площадках:

Эпизоды военного времени не забудутся никогда. А иные так дороги сердцу, что Анна Ивановна отразила их в стихах. Одно из стихотворений — «Подарок бойца» и принесла в редакцию ее дочь Лиана Исааковна. В нем — о неожиданной встрече маленькой девочки с российским солдатом, освобождавшим литовскую столицу. О той радости, которую испытал потерявший отца ребенок, услышав русскую речь, увидев бойца-освободителя, показавшегося сказочным великаном. Боец угостил Лиану конфетами, подарил потрепанный блокнот. Девочка спросила адрес и фамилию, обещала написать бойцу письмо.

Адрес спрашиваешь, дочка?

Адрес? (встал он, точно исполин)

— Отвечаю тебе точно:

Адрес мой — Берлин!..

Блокнот бойца я сохранила,

в нем осталось два листочка:

На одном — «Берлин» и точка,

а фамилию забыла,

А сегодня за обедом

вспомнив, наконец,

что фамилию «Победа»

мне сказал  тогда боец

Бесхитростным этим стихам уже более полувека. Столько же лет бережно хранится в семье блокнот безымянного бойца с символической «фамилией» Победа. Как самое ценное, что у нее есть, хранит Анна Ивановна жилетку, книги и редкие фотографии, что остались в память от мужа Исаака Рабиновича, не вернувшегося с фронта.

Лидия САДЧИКОВА

По материалам МедиаЗАВОД, 2006

В нашей библиотеке вы можете  прочитать книгу Долининой Анны Ивановны “Мои года – моё богатство” целиком.

— Перед вами сидит, можно сказать,  самый несчастный человек…
А с другой стороны – безмерно  счастливый человек… И никакого преувеличения в этом нет! Почему?!

Кадр из т\ф «Взаимосвязи», 2008 год

Я десять лет не вставал с постели…  Не накаркать бы, черт возьми! Мне приходилось около десятка раз заново учиться ходить.
Вот когда твоя нога не касается пола…Вот это (в моем представлении) – не вставать с постели.
Я жил с родителями, и если бы не они, я бы конечно не выжил…

Я всегда задавал себе вопрос: «Для чего же ты живешь, собственно? Для чего?!»

Вот у Некрасова, когда его мужики в поэме «Кому на Руси жить хорошо»  искали счастливого,  один солдат говорит: «Нещадно бит я палками, а вот пощупай — жив!» Я, все — таки,  жив!

На изломе разных эпох мне удалось быть свидетелем и, в какой – то степени, участником излома  разных человеческих судеб…

Я пришел к твердому убеждению, что людское сообщество…Так или иначе, мы все связаны между собой! Связаны! Причем, иногда эти связи совершенно неожиданно выплывают…

Ну, кто такой — Карл Маркс?  И кто такой — Леонид Сурин? Какая связь между ними? А я вам скажу!  Если бы не Карл Маркс, Леонида Сурина не было бы на свете!

На первый взгляд — парадокс! Любой, услышавший это и узнавший мой возраст, скажет: «Дедушка, наверное,  того…». Но это действительно так!  Почему?!

Кадр из т\ф «Взаимосвязи», 2008 год

Вот я показываю вам фотографию человека, которого я никогда в жизни не видел.  Это Александр Алексеевич Абражанов —  врач, профессор днепропетровского медицинского института.

Я его никогда не видел. А история вот какая…  У моих деда с бабушкой долго не было детей. Не рождались дети,  и все!

В тот момент,  в 1890 году, появляется в Юрюзани первый (на всю округу) врач. Абражанов приехал сюда не по своей воле: увлекся идеями Маркса и стал их пропагандировать, ну, и попал на зацепку жандармам. Его отправляют  в ссылку на юрюзанский железоделательный  завод.  Бабушка попала на прием к Абражанову. Потребовалось  не очень сложное оперативное вмешательство, через год у нее  родился первенец. В честь Николая Чудотворца его назвали Николаем. Это был мой отец. Вот такая связь!

А если бы не Карл Маркс, то Леонида Сурина и не было бы на свете!

Леонид Сурин с мамой. Фото из личного архива Л. Н. Сурина

Одна из улиц Юрюзани уже лет тридцать носит имя Абражанова. Я сумел отблагодарить этого человека за то, что он делал для простого люда.  Вот какая бывает порой связь! Вот так, благодаря марксизму, я и появился на свет!

Вот этот дом… Здесь я родился и прожил всю жизнь…

Кадр из т\ф «Взаимосвязи», 2008 год

В этом доме жил когда – то Иван Павлович Слепенков – потомок крепостных, завезенных сюда заводчиками Твердышевым и Мясниковым. Дед мой  испытывал такую тягу к учению, что ушел пешком отсюда в учительскую семинарию, в Благовещенск. Там его приняли… Вернулся сюда учителем. Работал в школе больше сорока лет.

Я деда своего не видел, но уважение к нему со стороны местного населения испытал и на себе.
Отец мой, он был коммунистом, общественником. Мать – учительница начальных классов. Вот такие корни…

Этот переулок во времена моего детства назывался Сурин переулок.  Кататься здесь на лыжах и санках удобно было… Здесь мы и росли…

Не думал,  что мне удастся дожить до такого времени, когда я увижу конец «родового гнезда».
Вот, что осталось от этого «гнезда»…

Я окончил школу в 1942 году. О школьных годах  осталось хорошее впечатление.

Фото из личного архива Л. Н. Сурина
Фото из личного архива Л. Н. Сурина
Фото из личного архива Л. Н. Сурина
Фото из личного архива Л. Н. Сурина

Я был с 25 года рождения. Иван Крепинин — сосед по парте – с 23 года…  А остальные ребята – с 24 года рождения. Они поспели под призыв раньше меня…

Ну, всех призвали, надо было че-то делать…А учиться страшно хотелось! И вот четыре девчонки из нашего класса и я поехали в Уфу, и были приняты в медицинский институт.

Фото из личного архива Л. Н. Сурина

В январе 1943 года  пришел мой черед, и тоже – в армию… Жизнь моя повернулась, я стал курсантом 22 –го  учебного снайперского полка. Но перед этим я три месяца чебаркульских лагерей понюхал.  А что такое — Чебаркуль? Есть у Виктора Астафьева покойного повесть «Проклятый и убитый»… Вот там это все описывается.

Ну, когда я попал в снайперский полк, там по – началу нормальная кормежка была… Даже масло давали по утрам (курсантский паек). Но мы уже были до такой степени истощены…При росте 177 сантиметров, вес мой (при поступлении в госпиталь) был 47 килограммов. И потом он все уменьшался, уменьшался и уменьшался…  Кроме того,  температура держалась…  Антибиотиков – то — ни каких…  У меня — двусторонний плеврит, который перешел в туберкулез позвоночника.

Врачи прикладывали все усилия. Но домой я ничего не писал…  Кончилось тем, что меня комиссовали. Дали группу инвалидности. Когда выписывали из госпиталя, начальник мне и говорит: «Тебе по – настоящему надо бы сопровождающего, но у меня такой возможности нет. Давай, добирайся, милок, как- нибудь сам».

Я уже и обмундирование получил…  И, можете себе представить, такая картина…   (А я домой звука не писал!)
Вдруг…Открывается дверь… Смотрю, какая – то женщина входит в белом халате. Присмотрелся – глазам не поверил! Это же мама моя!  Видимо, материнское сердце  почувствовало, что неладно что – то  со мной.  И мама нашла меня!

Фото из личного архива Л. Н. Сурина

Из госпиталя я вернулся домой в восемнадцать лет. Инвалидом. Уехал здоровым, а вернулся инвалидом!

Я что хочу сказать…  23 января 1943 года нас, новобранцев из Катав – Ивановского района, призывалось 200 человек.  Все — 1925 года рождения. А вернулись домой (из этих двухсот) трое! Три человека уцелело из двухсот!  Значит, сильно повезло…

Я себе задавал тогда вопрос: «Неужели я выжил только для того, чтобы пить и есть?!»
Смысл – то человеческого существования – не в этом!

Мне очень хотелось учиться! Понимаете, такая неодолимая тяга к учению была!
В общем, я стал студентом Тимирязевской академии, Уфимского медицинского института, Челябинского педагогического института и  был зачислен в Институт востоковедения. Видите, расклад какой!

Фото из личного архива Л. Н. Сурина

В общем, сдал я несколько экзаменов и слег!

Когда  лежал в госпитале, меня подняли на ноги. Загипсованный, шаг за шагом, я начал учиться ходить.

Впереди (метров двести) береза росла старая…   Каждое утро я надевал гипсовый корсет и шел туда, к березе…
И, вы можете себе представить?  Я добрался до нее!  Я обхватил ее руками, как самое родное существо, прижался к ней и сказал: «Здравствуй, береза! Дошел я до тебя!»

Я вам уже говорил, что много хороших людей в жизни встречал.
Одним из них была  Клавдия Павловна Кузнецова – директор челябинского издательства. Я с ней переговорил, когда еще в госпитале лежал.

«Клавдия Павловна, — говорю, — я на распутье нахожусь… Надо же не просто прозябать, надо делать что – то… Трижды институт пытался окончить… Не удалось.  Че делать – то? Пописывать начал еще в школьные годы…»   А она говорит: «Знаете что? А вы пишите о том, что лучше всего знаете. Школьную среду вы знаете лучше, чем какую – либо другую…У вас же родители в школе работали. Попробуйте написать о школе. У нас как раз пробел в тематическом плане».

Из госпиталя я вернулся окрыленный! Принялся за работу. Через год после сдачи рукописи случилось следующее…
Отец приходит и говорит: «Слушай, там какая-то книжка твоя ходит по заводу!» А я  еще ничего не знал…

И вот эта вот книжечка «Учитель из Юрюзани», выпущенная книжным издательством Челябинска в 1951 году, стала первым моим творением.

Если учитывать, что стаж у творческих людей исчисляется с момента первой публикации, то счет моему стажу можно вести с 1940-го года. Первая моя публикация в районной газете «Авангард» вышла в 1940-м году (в декабре) и называлась «Готовимся к военной игре». Шестьдесят семь лет назад…  А в 1947 году появилась первая публикация в «Челябинском рабочем».

Я ведь был журналистом — то на «вольных хлебах». Меня приглашали и в «Челябинский рабочий», и в газету «Авангард». Но ведь, чтобы работать в штате,  это надо жить там, в редакции. А это было невозможно.  Поэтому в редакцию я приносил  уже готовый материал, отпечатанный на машинке. А тематику я себе определял сам.

Я писал в разных жанрах. Не было жанра, в котором  бы я себя не попробовал.  Героями моих материалов всегда были «люди, опаленные войной». Представители моего поколения и старше… Во время этой работы я, например, столкнулся с тем, что у нас в районе есть Герои Советского Союза, но о них никто не знает!

Фото из личного архива Л. Н. Сурина

Видите? Вот мой знакомый хороший. О нем я писал не раз.  Александр Кукарин…  Совершил бессмертный подвиг при форсировании Днепра…  Можно ли было себе представить в советское время, что найдется какая-то сволочь, которая  под покровом ночи (возле храма!) стащит этот бюст, распилит и понесет сдавать на металлолом?! А такой факт был…
Но восстановили памятник, слава Богу!

Сейчас слово «патриотизм» — то бранным у нас стало!

Вот в этом здании моими стараниями в 1963 году был открыт народный музей.

Моя ошибка заключалась в чем? Я призывал в газетах: «Создадим новые музеи!»  «Да-да! Хорошо!», — слышалось в ответ.
Но за это же никто не брался! Я тогда решил: надо показать, что это нужно. И я, инвалид, начал путешествовать по району, имея в кармане 34 рубля 90 копеек пенсии.

Десять лет я собирал экспонаты. 9 мая 1963 года музей был открыт.

Фото из личного архива Л. Н. Сурина

Сорок лет я был его директором на общественных началах…Ушел. А ведь за мной – то – пустота!

Сейчас это здание — храм. Снова храм… А для меня оно памятно тем, что когда – то было заводским клубом «Металлист». Кино мы здесь еще мальчишками смотрели… В том числе и знаменитого «Чапаева». В этом же здании моя мама (она большой театралкой была) играла в пьесах…

Фото из личного архива Л. Н. Сурина

Я сейчас захожу в церковь…
Знаете, отношение к Богу – то с годами меняется…  Сейчас мы дожили до такого времени, когда и верующие, и атеисты – это две стороны одной и той же медали!  Почему?  Вот верующие говорят: «Бог есть! Бог все создал!», — но доказательств привести не могут!  Атеисты кричат: «Бога нет!», — но доказательств тоже никаких  привести не могут!  А почему Бога нет? А откуда же все тогда взялось? «Из ничего»? А как это – «из ничего»? Объясните? Объяснить не могут!

Музей, краеведение, журналистика…Это все перекликалось между собой…

Эта книжка «Юрюзань. Город уральский» вышла под строжайшим надзором ОБЛИТа. Проверялась каждая строчка, каждая цифра, каждая фотография…

Так вот, эту книжку я закончил так: «Юрюзани исполнилось двести лет, двухвековой юбилей юрюзанцы встречают замечательными успехами в труде, культуре и спорте….Эти успехи красноречиво говорят о том, что у старого и, вместе с тем, молодого города все еще впереди!»

Я тогда мог дать такую перспективу! Завод рос на моих глазах! Я –  летописец завода! И вдруг вместо завода – то – пшик! Пустое место!
То были знаменитые холодильники «Юрюзань»,  а то — Бог знает что!  Ведь мы же минусы – то капитализма на себе испытали!

Цитирую заброшенного ныне поэта Маяковского: «Капитализм в молодые года был ничего, деловой парнишка! Первый работал! Не боялся тогда, что у него от работы засалится манишка!»

Капитализм начал хиреть когда? Когда  нажрался! Каждой формации – свое время! А мы находимся на переломе…

Вот сейчас кривят губы: «Совки!»  Никакой я не «совок»! Никогда этого не ощущал!
Я полноправным гражданином был! Им и остался!

2008 год, автор: Н. Исакова

ЛЕОНИД СУРИН (писатель, журналист, автор летописи ЮМЗ)

В основной школе №2 микрорайона ЮРЭС в Юрюзани теперь появился макет здания школы, сделанный творческим тандемом учителей и учеников.

Перед Галиной Долгих, директором ДК ЮРЭС, которая пришла в начале прошлого года преподавать в школу технологию, встал вопрос — чем занять на своих уроках мальчиков и как заинтересовать их. С девочками все понятно — чего они только не делают своими руками с Галиной Ивановной, а вот с мальчиками сложнее. Тогда и пришла к ней идея соорудить макет родной школы, выпускницей которой она тоже была когда-то.

В воплощении идеи в жизнь педагогу помогли умелые мужские руки — работники ДК ЮРЭС Александр Тайшин и Олег Шумилов. Александр Иванович в свое время был одним из создателей макета Казанско-Предтеченского храма Катав-Ивановска, который сейчас украшает залы районного краеведческого музея, работал в средней школе №2 Юрюзани учителем трудового обучения, поэтому на предложение коллеги откликнулся охотно. Теперь очень важно было для педагогов привлечь к этой работе мальчиков старшеклассников. Слава Авдеев и Дима Колесников первыми приобщились к работе, потом эстафету приняли Данил Филинский, Саша Чикмарев, Илья Камалов, Андрей Буренков. Андрей сделал снимки школы, запечатлел ее со всех сторон, чтобы просматривался каждый уголок. Затем со здания сняли мерки его реальной величины. Масштаб был выбран 1 к 50. Остальные ребята помогали Александру Ивановичу, чем могли — пробовали выпиливать детали, помогали клеить, подавали инструмент. В общем, выполняли работу подмастерьев. Но главное, что мальчики наблюдали за всем процессом, за его этапами, за работой профессионала, узнали названия большого количества инструментов, увидели их в действии. И теперь с гордостью могут сказать, что приложили свою руку к созданию этого макета. И для школы это значит немало в контексте осуществления нового образовательного проекта ТЕМП. Когда основной каркас был готов, процессом оформления занялся художник Олег Шумилов.

Работа над проектом длилась полгода. Каркас выполнен из ДВП и собран на шкантах, роль которых выполнили деревянные шашлычные шпажки. Его обклеили ватманом, покрашенным водоэмульсионной краской. Ярко-красная крыша — это самоклеящаяся пленка, которая имитирует современную черепицу. Из жестяных банок и коктейльных трубочек сделаны трубы дымохода и водосточные.

На макете красуются 65 окон, 7 дверей, 140 бумажных кирпичиков выложены колоннами по углам.

В честь передачи творческим коллективом макета ученикам школы 4 апреля все собрались на торжественную линейку. Старшеклассницы рассказали немного об истории создания школы. В далеком 1953 году, 1 сентября, она, еще не до конца достроенная, приняла первых учеников. Тогда на фоне деревянных бараков это здание казалось дворцом — белое, двухэтажное, чудо, а не школа. Вспомнили ее прежних директоров. Новенькой школой первой пришла руководить Антонина Лаврентьева. В 1979 году директором стал Николай Леденев. В зеленом уголке до сих пор живет принесенная им пальма. 52 года своей жизни отдала школе Фаина Волкова, 25 из них она была ее директором. 17 мая этого года Фаина Федоровна отметит свой 80-летний юбилей. Ученики и коллектив основной школы помнят, уважают ее и говорят огромное спасибо за работу.

Экскурс в историю был сделан не зря, ведь событие этого дня — передача макета школы в вечное пользование коллектива и учеников ее — тоже войдет в историю этого учебного учреждения. Как зеницу ока здесь будут беречь подарок. Нынешний директор ООШ №2 Ольга Гавенко благодарна коллективу ДК микрорайона за тесное сотрудничество и дружбу. Красная блестящая крыша школы на макете теперь стала ее мечтой и сигналом к действию — у настоящей школы тоже должна быть такая же. Еще одна забота Ольги Александровны — подыскать подходящую витрину для макета, чтобы он был выставлен в фойе и радовал глаз учеников.

По материалам газеты АВАНГАРД

Мостами славится Петербург. Это мы знаем с детства. Это знают все.

Но за одну восьмую пути до Москвы от Челябинска есть село, которому тоже впору славиться своими мостами. Это – Тюлюк. Село, расположившееся словно в чаше между гор, вытянулось вдоль горной речки Тюлюк, притока реки Юрюзань. До Великой Отечественной войны на реке стояло семь мельниц.

Село Тюлюк тянется по обе стороны горной речки: дома выросли и там, и там. А поперек, один за другим на некотором расстоянии, построены мосты. Шел вдоль реки, слушал ее шум, река все-таки горная, подходил к каждому из мостов. Насчитал пять. Мосты собраны из бревен, кажется, что они не из нашего времени, из другой эпохи.

— Нет, мостов у нас три, — поправил меня встретившийся по дороге местный житель, — Остальные – переправы, по ним на машине или тракторе не переедешь с берега на берег.

Такое уточнение.

А про ту переправу, что встретил с заколоченными «дверями на мостик» пояснил: корова шла, да провалилась, рисковать не стали, эту дорогу через речку закрыли.

Рассказывают, что полвека назад река Тюлюк была гораздо сильнее и полноводнее, чем сейчас – лес по ней сплавляли.

Сейчас камни вдоль берега обнажились.

Был в Тюлюке еще один мост, названный по имени человека, его мостившего – Рашидкин мост.

Ушел человек, не стало и этого мостика.

Остался он в памяти односельчан. А еще в стихотворении поэта Сергея Семянникова, живущего в Челябинске и, в последние годы, любящего бывать в Тюлюке.

Только никто после тризны
Дело продолжить не смог:
Дело Рашидовой жизни –
Ставить на речке мосток.
Ладить /почти ежегодно/
После сошедших снегов,
Доски искать где угодно,
Камни таскать с берегов.

Показали мне место на реке, где ставился это мостик. Вот еще строки из стихотворения:

Что же, всему свои сроки.
Вот и Рашид перейдет
В эти печальные строки,
Сбитые мной не на год.
Без топора и гвоздочка,
С тайною силой внутри.
Кто говорит – нет мосточка?
Вот он, мосточек, смотри!

Такие вот они Тюлюкские мосты – в стихах и на фотографиях.

По материалам МедиаЗАВОД

Обычное письмо, написанное 70 лет назад, стало свидетельством истории страны.

Семь десятилетий назад в Катав-Ивановск из Ворошиловграда пришло письмо, которое под заголовком «Будем летчиками» напечатала районная газета «Авангард».

«Мы находимся в авиашколе и проходим курс молодого красноармейца, — писали на родину своим землякам курсанты авиашколы военных пилотов имени Пролетариата Донбасса. — Настроение у всех бодрое, жизнерадостное. Жить и учиться здесь хорошо. Мы верим в свои силы и надеемся, что выйдем из школы летчиками, которых готовят из нас наша страна и комсомол.

Четыре наших земляка подписали письмо, которое стало историческим документом. Им всем довелось стать участниками Великой Отечественной войны и жизнью своей подтвердить нерушимость клятвы.

Восемь фашистских самолетов сбил в небе под Ленинградом летчик-истребитель Евгений Чернецов. Он был награжден орденом Красного Знамени, 26 сентября 1942 года погиб в воздушном бою, преградив фашистскому стервятнику путь к Волховской ГЭС, снабжавшей электричеством осажденный город.

В воздушном бою погиб Павел Домрачев. Его подбитый истребитель факелом вспыхнул в небе, а раненый пилот не смог даже воспользоваться парашютом и сгорел в воздухе вместе с самолетом.

…В Катав-Ивановской средней школе Валентин Фигичев и Евгений Зайцев учились вместе. Заканчивая девятый класс, даже сидели за одной партой. Вместе окончили и Ворошиловградскую школу военных пилотов. А потом пути-дороги друзей разошлись. Валентин получил назначение в Одесский особый военный округ. Евгений должен был проходить дальнейшую службу на Дальнем Востоке, где японские милитаристы сосредоточили у наших границ миллионную армию, готовую к нападению на СССР.

Великую Отечественную войну Валентин Алексеевич Фигичев начал младшим лейтенантом, командиром звена. А закончил гвардии подполковником, командовал во время берлинской операции гвардейским истребительным авиационным полком, который был награжден тремя орденами и носил наименование Сандомирского. Герой Советского Союза, почетный гражданин Катав-Ивановска гвардии полковник в отставке В.А. Фигичев жил после войны на Украине, в городе Виннице. Там скончался двадцать лет назад, в феврале 1988 года.

А вот как сложилась судьба четвертого комсомольца, подписавшего письмо-клятву своим землякам.

Все военные годы Евгений Зайцев не только нес напряженные дежурства на Дальнем Востоке, когда летчики готовы были в любой момент отразить врага. Он обучал новых пилотов, которых требовал фронт. А когда началась война с империалистической Японией, настал и его час вступить в бой.

Свой первый боевой вылет на прикрытие города Благовещенска и переправы через Амур он совершил на новейшем скоростном истребителе «Ла-7». Потом последовали другие полеты в разведку, прикрытие наших наступающих войск и штурм войск противника. А после войны — снова трудная и опасная служба в Приамурье и на Камчатке. Выполнение специальных заданий правительства. Ордена Ленина, Красного Знамени и Отечественной войны, три ордена Красной Звезды, двенадцать медалей стали наградами майора авиации Зайцева.

С Евгением Дмитриевичем и супругой его Ниной Тимофеевной мы старые друзья, и дружбе этой уже полвека.

Живут супруги Зайцевы в Челябинске, в одном из многоквартирных домов на Южном бульваре. Сын их Александр Евгеньевич тоже летчик, точнее, вертолетчик. С авиацией не расстается, продолжает летать на вертолетах.

Не так давно Евгению Дмитриевичу Зайцеву исполнилось 90 лет. «Никогда не думал, что до такого возраста может дожить летчик-истребитель, разведчик и десантник, — пишет он в своем письме. — Столько было всего пережито. Как говорится, прошел все «трубы» и дожил до 90-летия».

Мне же хочется вместе с поздравлениями сказать юбиляру: — Живите до ста, дорогой Евгений Дмитриевич! Вас помнят на родине. Вся жизнь ваша и жизнь ваших ровесников всегда будут достойным примером для молодежи! Счастья вам и здоровья!

Леонид СУРИН

18.07.2008 МедиаЗАВОД