«Уважаемые товарищи,— писала в уральский город Юрюзань Мария Михайловна Мельниченко, бывшая связная и разведчица партизанского отряда.— Я обращаюсь ко всем, кто знал майора медицинской службы Акшенцева. Он был среди тех, кто активно боролся с фашистами в тяжелейших условиях концлагеря…»

На письмо разведчицы ответил сам Владимир Иванович Акшенцев, рентгенолог медсанчасти Юрюзанского механического завода. «Уважаемая Мария Михайловна! Ничего героического в Великой Отечественной войне я не совершал. Делал свое обычное дело…»

Вскоре в Юрюзань из украинского города Умани почта доставила новое письмо. «Уважаемый Владимир Иванович! Вы не можете себе представить, как я рада, что Вы живы и откликнулись,— писала Мельниченко.— О Вас мне рассказал один из тех, кому Вы помогли вернуться к жизни.

Этот товарищ тоже из 507-го корпусного артполка. Он был тяжело ранен, в «Яме» начал слепнуть, ему грозил паралич. Поэтому он считает счастьем, что встретил Вас, комиссара Давнего и заместителя командира полка Самарина. Он рассказал, что Вы, как могли, в тех тяжелейших условиях лечили раненых, а Давний и Самарин, переодетые, числились при Вас санитарами. Однажды комиссар сказал ему, что в лагере есть организация, связанная с местным подпольем, и что через подпольщиков его обязательно вынесут из «Ямы».

И действительно, когда немцы пошли кормить овчарок и завтракать, к оставшемуся на вышке часовому подошли три девушки, «заговорили» его, отвлекли внимание. А в это время к проволоке, незаметные, подошли еще двое. Вы с «санитарами» пододвинули раненого под первый ряд проволоки, а девушки вытащили его из-под второго ряда, перенесли в село. Там раненого выходили. Поправившись, лейтенант добрался до Белоруссии, стал командиром партизанского отряда, а после войны учительствовал.

Вот такие, дорогой Владимир Иванович, Ваши «крестники». Вы не просто исполняли долг врача…»

А потом в дом Акшенцевых пришло письмо из Минска. Написал его Владимир Васильевич Кадышев, ныне персональный пенсионер. Он-то и был тем самым лейтенантом-артиллеристом, которого лечил в гитлеровском концлагере «Уманьская яма», а затем помог выбраться на волю военврач третьего ранга Акшенцев.

И это письмо не единственное. Писали Владимиру Ивановичу спасенные им Арон Абрамович Спарбер из Одессы, Степан Иванович Казанцев из Челябинска… Его Акшенцев спас и выходил в фашистском конц-лагере «12-А» в Лимбурге, когда Казанцев больной и истощенный был на грани отчаяния и уже потерял всякую надежду выжить.

После войны он работал в Челябинске сталеваром. Умер в прошлом году.

Леонид СУРИН, краевед. г. Юрюзань

По материалам журнала «Уральский следопыт», № 6, 1991 г.