К 175-летию каменного храма в Катав-Ивановске.
Владимир Иванович Хохлов многое сделал для восстановления забытых (зачеркнутых!) страниц истории Катав-Ивановска. Статья краеведа о городском храме (ныне действующем) печатается в сокращении.
В 1824 году в поселке Катав-Ивановского завода завершилась перестройка православной Иоанно-Предтеченской церкви. На месте деревянного здания было выстроено каменное, напоминающее католический костел. Такая архитектура была привычна для заводских владельцев князей Белосельских-Белозерских, многие из которых долго служили в западных странах. Да и их заводские управляющие порой имели католическое вероисповедание.
Постройка нового большого здания церкви была вызвана заботой о духовном развитии все увеличивающегося населения. Церкви выделялись луга, земли около родников для постройки часовен, бесплатно отпускался лес на дрова.
Некоторые сведения о церкви можно почерпнуть в архиве катавского инженера и краеведа Михаила Михайловича Елисеева. Он знал церковь с дореволюционных времен, ему же пришлось перестраивать ее в советское время. Как свой дом, изучил храм ветеран войны и труда Николай Александрович Чечеткин, и ныне проживающий в городе. Его дед, отец и дядя составляли костяк бригады маляров, которая периодически ремонтировала церковь до революции.
Церковь имела высоту около тридцати метров, из них треть приходилась на колокольни. В боковых частях главного фасада имелись две каменные витые лестницы, идущие от подвального этажа до второго. Выше шли деревянные лестницы, ведущие в колокольни.
Портик средней части был открытым входом в оба этажа. Такое оформление выделяло две колонны главного фасада и смягчало тяжесть архитектурных форм здания, придавая высоту и стройность главному фасаду.
Архитектор запроектировал печное отопление только в нижнем этаже. Тут была нижняя (зимняя, темная) церковь, престол во имя святого Иоанна Предтечи. Потолок был раскрашен в небесный цвет. Висела большая круглая люстра с хрустальными подвесками. На ней зажигались свечи. В праздники также зажигали глиняные плошки с салом, металлические фонарики с цветными стеклами.
Молились в этой церкви от Покрова до Пасхи. На Пасху выходили из первого этажа, обходили вокруг церкви и входили в дверь, ведущую на второй этаж. Так происходил переход на летний сезон из нижней церкви в верхнюю. На Покров все совершалось наоборот.
Верхний этаж не отапливался, и его использовали только в летнее время. Тут была верхняя (летняя, светлая) церковь — престол в честь иконы Казанской Божией Матери. Купола церкви крыты чистой жестью, кресты литые.
Подвальный этаж храма был мало благоустроен. Он соединялся подземными туннелями с домами настоятеля церкви и управляющего заводом.
Пол церкви шпаклевался, зачищался пемзой и раскрашивался масляной краской под ковер. Шпаклевка из мела и краска были на олифе, варенной из чистого льняного или конопляного масла. Храм белился и имел чисто-белый цвет.
Храм очень удачно расположен на вершине холма. Он завершал панораму поселка. Церковь было видно и слышно с любой стороны. Теперь, когда с нее сняли верхнюю половину, а рядом построили пятиэтажные дома, город кажется обезглавленным.
Большой колокол церкви был высотой примерно в рост человека. Он висел на железной и деревянной (лиственничной) балках. Серьги на балках и уши-обнимы вверху колокола соединялись толстыми болтами. Второй и третий колокола были один больше, другой меньше метра. И висели еще три колокола помельче.
Звонарь впрягался в ремень, от которого шли веревки к языкам колоколов, и звонил нужную мелодию. Особенно мощным, раскатистым и мягким было звучание большого колокола, который считался одним из лучших в России. Через пруд и долину реки Катай звон доходил до Верх-Катавки.
Могилы церковного кладбища располагались вдоль внутренней стороны ограды и вдоль стен храма. На могилу клали плиту с соответствующей надписью. Плиты были или чугунные, отливаемые на нашем заводе, толщиной в два-три пальца, или каменные, потолще. Иногда ставили каменные или металлические памятники другой формы и надписи делали на вертикальных гранях.
В начале 30-х годов началось массовое закрытие храмов. В 1930 году в Катав-Ивановске состоялось общее собрание верующих, которое решило закрыть церковь. Каждому здравомыслящему понятно, что подобное собрание такого решения не могло вынести. Решение это сфабриковали активисты, уже имевшие опыт организации голосования за колхозы. Предвидя разрушение церкви, приезжие фотографы снимали ее и позже продавали фотографии. Наиболее ценные книги и иконы удалось скрыть до конфискации. Где-то они теперь?..
Наконец был назначен день снятия колоколов…
С ужасом и недоумением смотрел сбежавшийся народ на действия властей. Стали перепиливать подвеску большого колокола. Вопли и проклятья слышались из толпы. У каждого из этих людей был свой дом, огород, покос. Но только храм был их общим святым местом. Тут сходились все их дороги. Здесь люди, их родные, предки пережили самые главные события своей жизни: крещение, венчание и отпевание. Дух всех этих поколений витал в родном храме.
И вот эта гордость и святыня поселка рушилась. Полетел вниз, ломая карнизы, большой колокол и упал у ворот церкви. Замерли сердца жителей. Люди бросились к руководителям этого варварства, стараясь отнять у них ключи от храма. Однако те незаметно передавали ключи друг другу и наконец где-то спрятали.
Позже большой колокол без лишних свидетелей разбили на заводе в шаробойной на металлолом.
В бригаде церковных маляров Чечеткиных работал художник Вениамин Нагорнов. Он освежал росписи стен и потолков, делал и свои рисунки на библейские темы. Вениамин позже стал красным командиром и погиб. Если бы он мог предвидеть судьбу своих рисунков! В бесхозной церкви кто-то не то случайно, не то намеренно устроил пожар, который не торопились тушить. Долго тлело.
Стены и потолки закоптились. Лики святых скрылись и больше не тревожили совесть начальников.
Здание было приспособлено под заводской клуб (верхний этаж) и кино (нижний этаж). В ходе приспособления его для новых целей было выполнено в течение ряда лет много переделок.
Были сняты колокола и сломаны обе колокольни. Поэтажная открытая часть главного фасада была застроена деревянной перегородкой, оштукатуренной снаружи, с подделкой лицевой стороны под общий фасад. Алтари церквей были приспособлены верхний — под сцену, нижний — под кинобудку.
Металлические плиты и памятники церковного кладбища отправили на переплавку, каменные — повыворачивали, могилы сравняли с землей. Тут был устроен горсад с буфетом, танцплощадкой и туалетами. На могилах граждан, прославлявших наш завод, десятки лет гремела музыка, шло гулянье, топтались десятки людей. Вот вам и вечный покой!
В течение 30 лет после закрытия здание снаружи не ремонтировалось. Производилась лишь побелка стен главного фасада, да и то не каждый год. На сводчатых перекрытиях боковых лестничных клеток выросли березки… Расстройство водостоков привело к тому, что местами был разрушен наружный карниз, протекали насквозь кирпичные своды, местами отваливалась штукатурка и начали разрушаться стены.
В начале 60-х годов возник вопрос об очередной «реставрации». Базы бывших колоколен в 1963-1964 годах срубили наискось чуть ли не на две трети под обычную крышу. Именно срубили, так как старинная кладка не поддавалась разборке: каленый кирпич, известковый раствор на яичных желтках, металлические стяжки, добросовестная, с молитвой, работа каменщиков.
Откалывали зубилами небольшие кусочки. Летели искры. Эта «реставрация» сделала еще более трудным восстановление прежнего вида храма…
Даже если будет восстановлено в прежнем виде здание церкви с колокольнями, домиками, воротами и оградой, реставрация всего комплекса не может считаться законченной. Нужно прощупать верхний слой почвы вокруг церкви, чтобы обнаружить в нем надгробные плиты и памятники. Было время — разбрасывали камни, теперь пришло время собирать их.
Но и после всех вышеупомянутых работ восстановление храма еще не будет закончено. Надо размуровать и очистить подземные ходы, в первую очередь в дом управляющего, где теперь музей.
Музей может заняться очисткой хода со своей стороны и найти во время этой работы интересные экспонаты. Да и весь подземный ход «музей — церковь» может стать самым известным экспонатом в округе.
Владимир Хохлов.
Деловой Урал, 1999 г.