Период казацко-крестьянского восстания (1773-1775 гг.), возглавленного донским казаком Емельяном Пугачевым (под самозванческим именем императора Петра III), ос­новательно освещен в нашей исторической литературе.

Многоаспектно рассматривается это событие в фундаменталь­ном трехтомном издании ленинфадского профессора В.В. Мавродина.

Известный ученый в своем исследовании уделяет достаточ­ное внимание и горнозаводским крестьянам Урала, подчерки­вая, что их участие в восстании носило добровольный характер и они составляли наиболее стойкую и грозную силу повстанцев. Подробно изучены материалы следствия над Е. Пугачевым и его соратниками.

Кроме того, имеется значительное количество региональных и национальных исследований с примерно одинаковыми назва­ниями: «Казахи в пугачевском восстании», «Калмыки в пуга­чевском восстании» и т.д.

Мне представлялось необходимым продолжить работу по ис­следованию событий этого периода на твердышевских заводах и на основе более глубокого анализа архивных документов, каса­ющихся этого региона, подробнее и детальнее осветить ход вос­стания на Воскресенском, Катав-Ивановском, Симском, Усть-Катавском, Юрюзанском и других заводах, выявить положительные и негативные стороны, последствия тех траги­ческих событий для крестьян, заводов и России в целом. Такой анализ позволяет не согласиться с некоторыми выводами,сделанными ранее.

Как правило, восстанию в нашей литературе давалась однозначная позитивная оценка. Все его руководители и активные участники наделяются массой добродетелей и положительных качеств, успехи первого этапа восстания в основном связываются с их гениальностью и дальновидностью.

Большинство авторов с нескрываемым восторгом описывают разрушения, кровавые расправы, грабежи, осквернения святых мест. Непонятно почему, они коллективно презирают казненных восставшими солдат и офицеров, отказывавшихся вступить в армию Пугачева, и в то же время неумеренно превозносят тех, кто предпочел жить. А, по всей видимости, большинство бывших офицеров и царских чиновников перешли на сторону Пугачева не из любви к народу, не ради борьбы за его права; к тому же они заведомо знали о бесперспективности самозванничества на Руси. В большинстве случаев это страх лишиться «жи­вота своего», акты малодушия и, своего рода, предательства.

Отдельные исследователи, увлекшись «революционной линией», забыли, о каком периоде истории они пишут, не учитывают исторических тенденций, противоречат самим себе и исторической объективности. Например, восхищаясь стре­мительным развитием России, количеством строящихся в XVIII веке заводов и выпускаемой продукции, они радуются сожжению и разрушению этих заводов, отдавая должное в этих деяниях гениальности Пугачева, его помощников и…работным людям?

Оценивая положительно строительство Оренбургской оборонительной линии, которая спасла юго-восток России и в первую очередь башкирские селения от набегов киргиз-кайсаков,  авторы не только с удовлетворением перечисляют разрушен­ные крепости и форпосты, но и с одобрением описывают на­падения на казаков, обозы, угоны табунов и людей. Таких при­меров достаточно, и они красноречиво свидетельствуют, что здесь что-то не так.

Говоря о значении Пугачевского восстания, нельзя забывать и о его жертвах; оценивая это историческое событие, следует помнить о десятках тысяч убитых, сотнях тысяч оставшихся без крова, лишившихся пожити, скота, средств к существованию.

В наших исторических исследованиях и изданиях, начиная со школьного учебника и вплоть до самого серьезного научного труда, везде перечисляются многочисленные причины поражения восстания под предводительством Е. И. Пугачева. А могло ли это восстание победить? Нет, ответит и добросовестный и умудренный знаниями профессор, восстание могло лишь продержаться подольше. Тогда нужен ли этот тотальный анализ причин поражения? Тем более, что и теоретически победа такого восстания отбросила бы Россию назад, с чем, наверное, согласится любой здравомыслящий.

Структура моего повествования предельно проста, фабула — хроникально-документальная.

Первый этап (октябрь 1773 — февраль 1774 г.)

Крестьяне твердышевских заводов оказывают активнейшую поддержку восстанию. Слухи о восстании быстро подтверждаются манифестами. Заковывается в железа местная администрация. Казна, оружие, живая сила направляется в Берду и к провинциальной Уфе. В едином строю казаки и крестьяне, русские и башкиры. Каждая маленькая победа вызывает ликование и вселяет надежду. Войска местных гарнизонов в большинстве поддерживают народ.

Второй этап (март-октябрь 1774 г.)

В регион прибывают части регулярной армии; первые крупные поражения повстанцев. Массовые пленения заводских крестьян под Уфой и Оренбургом. Пугачевская армия в постоянном движении, тая и снова пополняясь, захватывая мелкие крепости, теряя гвардию и обозы, через Башкирию уходит к Волге. Заводское население приводится к присяге Екатерине II.

Основной движущей силой восстания в здешних местах становятся башкиры. На первый план выдвигается фигура Салавата Юлаева. На местах ярко проявляются националистиченкие тенденции. Именем самозванца — Е.И. Пугачева разоряются и сжигаются заводы, русские деревни, гибнут и угоняются обездоленные люди. В октябре по всей территорий  края распределяются воинские команды, население входит в повиновение.

Третий этап (ноябрь 1774 — ноябрь 1775 г.)   

Подавлены последние очаги сопротивления; захвачен Салават Юлаев. Работает секретная экспедиция. Допросы, расправы, скорбь о погибших и умерших, раскаяние. Заводские жители прибывают на места, восстанавливается разрушенное хозяйство. Воинские команды приводят в исполнение приговоры, проводят публичные экзекуции. Трудно залечивать раны.

Вечна в памяти народной смелая и безуспешная попытка обрести свободу.

Общий итог для Твердышевских заводов малоутешителен. Из одиннадцати заводов разрушено девять вместе со всеми дерев­нями. Погибло и померло от ран и голода 1340 душ могущих работать (от 15 до 60 лет), 432 престарелых и малолетних. При­мерно такая же цифра по женскому полу (1350 чел.). Общий ущерб составил около двух миллионов рублей.

Оставшиеся в живых временно размещены на Богоявленском и Катав-Ивановском заводах, в Кунгурском уезде и под Уфой, где перезимовали и возвращены на пепелища в марте 1775 года.

По материалам книги А.Ф. Мукомолова “На южноуральских заводах”

Княгиня Анна Григорьевна Белосельская-Белозерскя, 1773-1846, младшая из двух дочерей статс-секретаря Екатерины II Григория Васильевича Козицкого (р. 1724 г., 1755 г.), женатого на Екатерине Ивановна Мясниковой, родилась 26 Мая 1773 года.

Козицкая (Белосельская-Белозерская) Анна Григорьевна

Будучи богатой невестой, благодаря своей матери, унаследовавшей часть огромного Твердышево-Мясниковского состояния, она остановила на себе выбор князя Александра Михайловича Белосельского, известного русского мецената, посланника в Дрездене и Турине, впоследствии обер-шенка и действительного тайного советника.

Двадцать два года было Анне Козицкой, когда она вышла замуж, и замужество это нельзя было назвать обычным. Ее суженым оказался богатый и знатный дворянин Белосельский-Белозерский, имевший княжеский титул. Княгиней после замужества стала и Анна Григорьевна. Но в 1795 году, когда состоялась свадьба, князю Александру Михайловичу Белосельскому-Белозерскому было уже сорок три года. Он был вдвое старше своей жены. Кроме того, он был вдовцом. За три года до этого скончалась его первая жена Варвара Яковлевна, урожденная Татищева, оставив сиротами четырех детей — мальчика и трех девочек. Во втором браке у Белосельского-Белозерского родилось еще три наследника. Княгиня А. Г. Белосельская имела одного сына, князя Эспера Александровича (р. 1802 г., + 1846 г.), первого мужа известной княгини Елены Павловны Кочубей, и двух дочерей: Екатерину (за генералом от артиллерии Иваном Онуфриевичем Сухозанетом) и Елизавету (за генерал-лейтенантом Александром Ивановичем Чернышевым). «Спесивое родство», говорит Вигель, «видело в этом союзе неровный брак, mesalliance», который, однако, весьма поправил дела князя А. М. Белосельского, вернувшегося из-за границы совершенно разоренным. Дом Белосельских сделался одним из первых в Петербурге по роскоши и богатству приемов и обстановке.

Не унаследовав от матери ни ума ее, ни умения держать себя в свете, княгиня А. Г. Белосельская не была любима в обществе, где ее находили скучною и чванною. Княгиня Белосельская умела, однако, хорошо вести свои дела и занялась устройством купленного в 1784 г. за 90.000 рублей ассигнациями у Разумовских заброшенного Крестовского острова, на котором тогда, по словам Вигеля, одного леса было еще на полмиллиона рублей. С этого времени, с постройкою ею вблизи отремонтированного старого дома нескольких дач и устройством разных увеселительных приманок, качелей и гор, Крестовский остров стал в начале Александровского царствования модным дачным местом, а княгиня Белосельская, уже овдовевшая, признана всеми, по словам того же Вигеля, за ,,Lady des Isles». Благодаря положению мужа, она не осталась чуждою и придворных отличий: была кавалерственной дамой ордена св. Иоанна Иерусалимского большого креста, а в 1832 г. была пожалована в статс-дамы. Она состояла также почетным членом Императорского Вольно-Экономического общества. Овдовев, княгиня часто жила в Москве, в своем доме, доставшемся ей от матери, на углу Тверской и Козицкого переулка. Большая любительница карт, она пыталась ввести карточную игру во время концертов в Московском Дворянском собрании, но потерпела неудачу.

Белосельская-Белозёрская Анна Григорьевна. Художник Э. Виже-Лебрён

Анне Григорьевне достались по наследству Катав-Ивановский и Усть-Катавский заводы. Не упускала княгиня Анна из виду и соседний с Катав-Ивановским Юрюзань-Ивановский завод. И когда в мае 1815 года его владелец бригадир Николай Алексеевич Дурасов и московский купец Никифор Логинович Стариков обратились к императору Александру Первому за разрешением на куплю — продажу Юрюзанского завода, который насчитывал к тому времени уже 2.537 душ крепостных крестьян, княгиня Анна Григорьевна, внучка И. С. Мясникова, немедленно опротестовала торговую сделку. 12 апреля 1817 года из департамента горных и соляных дел купцу Старикову было направлено решение Сената, в котором говорилось: «Выкуп княгинею Белосельской-Белозерской родового имения бригадира Дурасова, купцу Старикову проданного, утвердить».

В 1825 году княгиня Анна Григорьевна Белосельская-Белозерская купила у Дурасовых Юрюзанский железоделательный завод. Эта дальновидная покупка делалась не столько в качестве приданого для дочери, сколько для восстановления Катавского железоделательного комплекса. При единых рудниках, землях, и реках и лесах целесообразнее было вести производство единому хозяину. Все заводы района: Катав-Ивановский, Юрюзанский и Усть-Катавский — задумывались и создавались талантливыми дедами как единое целое, и раздел их в 1783 году был вынужденной мерой. В свои пятьдесят два года княгиня уже подумывала о достойном преемнике, и одним из кандидатов был ее зять артиллерийский генерал Иван Онуфриевич Сухоэанет, которому она и планировала отписать Юрюзанский, а в перспективе возможно, все заводы катавского комплекса.

«Сухозанет Иван Онуфриевич, генерал-адъютант (1785-1861 г.), окончил курс в инженерном (впоследствии 2-м) кадетском корпусе, участвовал во всех войнах России против Наполеона. В битве под Лейпцигом успел развернуть батарею в 100 орудий, огонь которых способствовал отражению решительной атаки французской конницы. В Турецкую войну 1828-1829 гг, исполнял должность начальника штаба войск, осаждавших Браилов; в Польскую войну 1831 года командовал артиллериею действующей армии в деле под Вавром, лишился правой ноги, оторванной ядром. Был первым директором военной академии Генерального штаба, позже членом военного Совета. Его брат — Николай Онуфриевич Сухозанет в 1856 году являлся российским военным министром».

Имея намерение приобщить генерала к заводским делам, княгиня выбрала время, когда Сухозанет находился в Санкт-Петербурге, и предложила ему съездить на Урал, уладить дела с оренбургским и уфимским начальством, пресечь на заводах лихоимство и поднять дисциплину работных людей. Прославленный в боях артиллерийский генерал, как считала Анна Григорьевна, должен был справиться с возложенной на него миссией.

На целое столетие, вплоть до Октябрьской революции 1917 года безраздельными хозяевами Катав-Ивановского, Юрюзань-Ивановского, Усть-Катавского и Минского заводов, владельцами всех рек, гор и лесов, расположенных на территории нынешних Катав-Ивановского района и города Усть-Катава со всеми прилегающими селами и деревнями стали знатные родовитые князья Белосельские-Белозерские, гордившиеся своей близостью к императорскому двору.

При княгине Анне Григорьевне и произошли события, заставившие сильных мира сего вспомнить не такую уж далекую пугачевщину. На заводах, принадлежащих княгине, произошло восстание, ставшее одним из самых крупных волнений крепостных крестьян в первой половине девятнадцатого века.

Владелица катавских заводов княгиня Анна Григорьевна Белосельская — Белозерская в Катав-Ивановске, разумеется, не жила. Огромный княжеский дворец стоял в Санкт-Петербурге на самой людной улице столицы Невском проспекте возле Аничкова моста. На своих уральских заводах княгиня держала штат управителей, исправников, которые надзирали за производством. Приобретение в собственность Юрюзань-Ивановского завода в этой иерархии ничего не изменило. Катав-Ивановский завод считался центральным, главным заводом Белосельских. Юрюзань-Ивановский, Усть-Катавский и Минский заводы были подчинены Катав-Ивановскому.

По архивным ведомостям Юрюзанский завод имел в то время две доменные печи, 12 кричных горнов и столько же действующих кричных молотов, на которых выплавлявшийся из бакальской руды чугун перековывали на железо, четыре запасных молота и якорный горн, где делали якоря для барок сплавных караванов.

На Минском заводе работало два кричных горна, два действующих молота и один запасной, кузнечный и гвоздильный горны. Работало на нем 911 крепостных. А всего на двух заводах по описи числилась 3.121 «мужская душа». И все они были полной собственностью княгини Белосельской-Белозерской.

При новой владелице каторжный подневольный труд стал более тяжким и изнурительным, а условия этого труда таковы, что уже в 1816 году мастеровые оказались «должны» заводовладелице 360 тысяч рублей, причем впоследствии княгиня не раз подчеркивала, что она великодушно «простила» мужикам этот «долг». Недовольство населения на заводах копилось исподволь и долго, пока, наконец, не грянул взрыв. Против несправедливости выступил крепостной конторщик Илья Тараканов. После ареста, которого последовало восстание мастеровых.

Скончалась она 14 Февраля 1846 г. и похоронена на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

По материалам:
Сурин Л.Н. «Возле гор и рек Уральских».
Мукомолов Александр Фёдорович. «На Южноуральских заводах».

Любое исследование по истории края много теряет, освещая только свой, определенный период и не ориентируя читателя во времени, не давая предварительно целостной картины раз­вития. А, наверное, описывая созревающий плод, нелишне знать, кто заронил в землю семя растения, поливал и оберегал от не­взгод хрупкий росток, откуда брались живительные соки…

Проводя исследование вопросов создания и развития домен­ного и молотового производства на Южном Урале симбирскими купцами Твердышевыми и Мясниковым (1750—1783 гг. и далее), я предпринял попытку заглянуть в древний период жизни дан­ного уголка Урала, чтобы поэтапно изобразить тысячелетний путь развития этого региона. Основой для исследования послу­жили материалы археологических изысканий, проведенных С.Н. Бибиковым в 1937—1939 годах в окрестностях города Усть-Ката­ва и публикации сибирских ученых об открытиях в Игнатьевс­кой пещере в начале 80-х годов XX в.

Прежде чем перейти к изложению содержания открытий ар­хеологов, хотелось бы кратко, исходя из климатических и дру­гих условий, охарактеризовать динамику появления и эволюции человека в районах Южного Урала с древнейших времен. Конеч­но, обозначенные этапы так же приблизительны, как велики они во временном измерении, исчисляемом миллионами лет.

25 млн. лет назад — заканчивается третичный период. Появ­ляются гоминиды. Одни из древних предков человека, жившие 14 млн. лет тому назад, относились к роду рамапитеков. Австра­лопитеки появились 3-2 млн. лет до н.э., умели вырабатывать примитивные орудия.

2-1 млн. лет назад — антропологический тип человека — Хомо эректус (Homo erectus — человек прямоходящий). В конце этой эпохи, называемой ранним палеолитом, резко изменился климат, началось великое оледенение. В Европе ледяной покров достиг среднего течения Днепра и Дона. Природные условия, сложившиеся на Урале в эпоху максимального оледенения, ког­да ледниковый покров толщиной до 800 метров опустился до 61 градуса с.ш., оставались благоприятными для проживания, т.к. ледник не перекрывал полностью горный массив. Люди этого периода изготавливали грубые ручные рубила, пользовались ог­нем, не умея еще его разводить.

1 млн. — 300 тыс. лет назад — появились неандертальцы. Климат суровый. Предки людей научились добывать огонь, совершен-ствуют технику изготовления каменных орудий (рубила, ударни­ки, скребла, ножи, скребки, остроконечники). Следы первых людей на Урале относятся к концу раннего палеолита. Археологи­ческие памятники найдены на реках Чусовой (Пещерный лог), Верхней Каме (с. Гремячье), Юрюзани (Усть-Катавская пещера).

40-30 тыс. лет назад — антропологический тип человека со­временный — человек разумный: намечаются расовые типы; ста­до превращается в матриархальную общину; стойбища разброса­ны по всей стране. Климат суров, хотя ледовый покров сужается. Рельеф местности остался до наших дней без изменений. Охота — основной источник существования человека, появляется рыбо­ловство. Возникают условия для оседлой жизни, первые жилища каменного века датируются этим периодом времени. Орудия — ножи с притупленным краем, резцы, скребки с высоким лезви­ем, костяной и роговый инвентарь. Барельефы и гравюры в пе­щерах. Красные и черные наскальные росписи, «венеры» и т.д.

Низменная часть Башкирии покрыта водами Арало-Каспий­ского моря, занимавшими всю Приуральскую низменность. Сто­янки древнего человека этого периода обнаружены в низовьях реки Чусовой, на Каме, Белой, Юрюзани, Катаве, Симе. Па­леолитические и неолитические рисунки найдены в Каповой, Бурановской и Игнатиевской (Серпиевской) пещерах.

14-12 тыс. лет до н.э. — территория Урала интенсивно осва­ивается человеком. Преобладает охота. Охотники в поисках до­бычи не живут оседло. Временные жилища обнаружены в бас­сейнах рек Юрюзани и Катава. Появляются кремневые орудия, совершенствуется техника микролитов (миниатюрные каменные орудия). Изобретены лук и стрелы. Создаются условия для при­ручения животных и развития скотоводства. В пище появляются рыба и моллюски.

4-3 тыс. лет до н.э. — переход к оседлому образу жизни, от охоты и собирательства к земледелию и скотоводству. Орудия из камня шлифуются и сверлятся. Начинают появляться медные орудия труда, глиняная посуда и украшения. Осваивается гон­чарное и косторезное дело. На Южном Урале обнаружены места древних разработок медных руд (чудские копи) — добыча руды при помощи медных и костяных заступов и здесь же ее дальней­шая обработка.

2-1 тыс. лет до н.э. — Приуралье заселено племенами, известными по уровню развития под именем Срубной, Андроновской и Абашевской культур. К признакам Андроновской культу­ры относят наличие в раскопках глиняной посуды с оригинальными узорами из заштрихованных треугольников, бронзовых украшений, раковин, курганных погребений в дере­вянных срубах и каменных ящиках.

800—700 лет до н.э. — уральские племена овладели техникой получения железа. В эпоху раннего железа Южный Урал занят племенами сарматов, их потомки — аланы остаются здесь до 4 века нашей эры (схожесть со скифами).

300—400    годы    нашей    эры    — массовое проникновение кочевых племен в Поволжье и Башкирию, уничтожение или вытеснение местных жителей (В.Н. Витевский отмечает в Башкирии множе­ство названий нетюркского происхождения — Сакмара, Уфа, Ик, Иремель, Увелька, Мияс, Дёма, Ай, Инзер, Юрезань и т.д.)

1000—1200 гг. — первые упоминания арабских писателей о баш­кирах как группе тюркоязычных племен. В Приуралье племена Табын, Катай, Кудей и др. В каждом племени несколько айма­ков. Различные мнения об этногенезе башкирской нации (тюрк­ская, угрская, смешанная теории).

После краткого исторического экскурса перехожу к изложе­нию результатов археологических раскопок, выполненных С.Н. Бибиковым и В.Т. Петриным. Итак, в 1937 году при разработке известкового карьера над железнодорожной станцией Усть-Ка­тав, после взрыва рабочие обратили внимание на открывший­ся вход в глубину скалы, имевший вид невысокой камеры. Пе­щера была заполнена и перекрыта множеством костей животных четвертичного периода. Местные краеведы В. Бирюков и И. Биев собрали на глинистом полу пещеры большую коллекцию кост­ных останков животных. В дальнейшем сотрудники Областного Челябинского музея получили из Усть-Катава много костного материала, явившегося основой для коллекции четвертичной фауны Южного Урала. Например, в пещере, которая в даль­нейшем в ученом мире зарегистрирована как Усть-Катавская- I, были обнаружены кости мамонта, шерстистого носорога, зубра, благородного оленя, северного оленя, лося, азиатской косули, пещерного медведя, бурого медведя, пещерной гие­ны, барсука, волка, лисицы, песца, зайца, водяной крысы, полевки, сурка, суслика.

Кости пещерного медведя и пещерной гиены, найденные в пещере, дали основание ученым отнести находки к мустьерскому времени (100 — 30 тыс. лет до н.э.). Появление столь мощных кост­ных отложений, характерность изгрызанности костей, вид кост­ных изломов связывалось с обитанием в пещере крупных хищни­ков. Не будучи стоянкой первобытного человека, Усть-Катавския-Iпещера определенно представляла собой важное естественно-ис­торическое звено, послужившее исходным и обнадеживающим началом к дальнейшим поискам палеолита на Южном Урале.

В 1938-1939 годах С.Н. Бибиков вместе с Е.В. Жировым про­вел несколько научных экскурсий в бассейне рек Юрюзани, Ка­тава, Сима. Они разделили место исследования на три участка:
От пос. Усть-Катав до пос. Великие Луки.
От пос. Усть-Катав до дер. Орловка.
От дер. Орловка до пос. Аша.

Всего было исследовано более 40 пещер, гротов, навесов. Кро­ме упоминавшейся Усть-Катавской-I пещеры, несомненные па­леолитические остатки обнаружены в Ключевой, Бурановской, Гребневой, Усть-Катавской-II, навесе «Старинный гребень». Там же кроме палеолитических напластований найдены остатки бо­лее поздних культур — неолит, энеолит.

Ключевая пещера — расположена напротив поселка Лимонов­ка, 40-50 метров над уровнем реки Юрюзани. Длина 18 метров, ширина — 6, высота — 2. Пещера сырая. Найдены кости живот­ных и угли костра (ель). Вероятнее всего является местом вре­менной стоянки охотников времен палеолита, т.к. не обнаруже­но кремневого материала, только 5 кремней и орудие из кремневого сланца. Кости животных дробленые, следы действия кремневым орудием. Найдены кости шерстистого носорога, пер­вобытного зубра, гигантского оленя, благородного оленя, лося, азиатской косули, северного оленя, пещерного медведя, обык­новенного медведя, россомахи, куницы, горностая, волка, ли­сицы, песца, зайца, пищухи, тушканчика, хомяка, водяной крысы, белки, суслика, крота, белой куропатки, сороки, воро­ны, кулика, ласточки, пустельги.

Бурановская пещера — находится в двух километрах от Ключе­вой вверх по реке Юрюзани на левом берегу, 15—20 метров над уровнем реки, доступ труден. Состоит из четырех камер. Ширина входа 3,5 метра, высота — 2,3. Пещера сырая. Палеолитические находки сходны с находками в Ключевой пещере.

В верхнем слое напластований найдены фрагменты керами­ки, каменный инвентарь, кости животных и захоронение чело­века. На стене около входа, с внутренней стороны пещеры, рас­положены два изображения, исполненные красным веществом.

Керамики более 200 фрагментов, орнаментированных — не более 10—12%. Орнамент нанесен путем штамповки или нарезки.

Каменный инвентарь состоит из 21 тонкой изящной плас­тинки; выполнены из яшмовидного кремня или роговика, хорошо огранены. По обломкам нуклеусов и сечению пластинок можно судить о высокой технике скалывания.

В верхнем горизонте второго слоя обнаружено погребение. По заключению Е.В. Жирова, производившего антропологическое изучение костяка, возраст погребенного зрелый, свыше 30 лет, рост около 150 сантиметров, таз мужеподобный, череп европеоидный. Своеобразен и наряден инвентарь погребения. Он со­стоит из 35 подвесок (3—7 см в диаметре) из голубовато-зелено­го офита. Скорее всего, они были нашиты на пояс.

Наскальная роспись расположена на правой стене пещеры у входа, возвышаясь над уровнем пола на 25 см. Верхнее изобра­жение, вероятнее всего, воспроизводит наконечник гарпуна (дли­на 16 см), на 3—4 см ниже нанесено изображение животного (длина 11 см, хвост — 3,5 см). Рисунки окрашены в темно-крас­ный цвет, сохранность хорошая. Возможно, росписи относятся к атрибутике захоронения, т.к. охра в районе черепа погребен­ного адекватна по цвету рисунку. Не исключено, что это самая древняя писаница времени неолита.

Усть-Катавская пещера II — находится в 1 — 1,5 километрах к востоку от станции Усть-Катав, ее видно с поймы реки Катав. Вход 5 метров в ширину, 4,5 в высоту, имеет южный боковой ход, заваленный известняком. Ход сообщается с плато, откуда проникают лучи света, освещающие непроходимое внутреннее помещение. Палеолитические находки не отличаются от находок в других пещерах, в основном эго остатки четвертичной фауны и угольки костра.

В неолитическом слое интересные находки и погребение. На глубине 40—50 см камни, образующие неправильный круг и при­крывающие собою множество украшений. Здесь же кости челове­ка. По заключению Е.В. Жирова, кости принадлежат двум субъек­там: один костяк — ребенку 5—7 лет, другой — взрослому человеку. Кости ребенка носят следы окрашенности красной охрой и силь­но обожжены. Рядом с костями найдены украшения в рассеян­ном виде:
1.    20 сильно окрашенных красной охрой резцов байбака.
2.    53 раковины наземного моллюска в виде бус.
3.    36 круглых плоских бусинок, сделанных из раковины мол­люска (кружочки в диаметре менее сантиметра с отверстиями).
4.    32 небольших каменных подвески, овально суживающиеся формы из сланцевого камня серого цвета (2,5 см в диаметре) с отверстиями.
5.    Пронизки из тонких, видимо птичьих костей (длиною не более 2,5 см).

Кроме того, в пещере найдены: крупный остроконечник из кремня двухсторонней об­работки (8:3 см), два кремневых скребка, несколько пластинок с ретушью по краю, костяное шило, бронзовое или медное шило, четырехгранное в сечении (7 на 3 см) с ос­трием, керамика и кости животных.

Гребневая пещера — расположена севернее поселка Лимоновка, на левом берегу реки Юрюзани, 50—60 метров над уровнем реки.

Вход 4 на 4,5 метра. В палеолитическом слое найдены кости рыб — жереха и окуня.

Неолитические предметы представлены фрагментами керамики среднего обжига, руч­ной лепки, основная масса неорнаментирована. Гребенчатый штамп орнамента часто со­четается с лямками. Отмечены простейшие геометрические построения — ломаные линии, пояски, косые параллельные линии, крести­ки с ямками. Найдено несколько изделий из кости — орудие из рога для выкапывания кор­ней и клубней, костяное лощило в виде лопатки, сделанное из ребра животного, обломок наконечника дро­тика или стрелы.

Навес Старинный гребень — примерно в 1,5 километрах ниже по реке Юрюзани от Бурановской пещеры, у южной оконечности пос. Лимоновка. Под огромным обрывистым скалистым обнаже­нием высотою не менее 40 метров, на правом берегу реки, на уровне 4—5 метров находится площадка. Место это именуется сре­ди населения «Старица» (прежде было русло реки, изменившей направление уже на памяти старожилов). Навес очень высокий, до 10—12 метров, длинный, сухой, защищен от северного ветра и освещается солнцем.

Под культурным слоем найдено погребение человека, ана­логичное бурановскому (без ямы, слегка засыпанное землей). Положение костяка — на спине, руки вдоль туловища. Мо­гильные атрибуты те же — пояс с подвесками из офита (15 шт.), кремневый отщеп, костяное шило. Отмечено наличие в погребении охры. Кроме того в раскопе найдены несколько десятков отщепов, две подвески, покрытые толстым слоем ярко-красной охры.

Находки из Смирновской пещеры, пещер Кочкари I, Кочкари II менее впечатляют, однако тоже имеют следы исследуемых эпох.

В районе деревни Орловки многие пещеры недоступны из-за зава­лов. У входов нескольких из них следы старых кладоискательских ям — результаты неудачных попыток найти сокровища Салавата Юлаева, предание о которых существует до сих пор.

Изыскания С.Н. Бибикова и его товарища показали, что ис­тория нашего края располагает доказательствами жизни челове­ка на Урале не с эпохи бронзы, а с палеолита и неолита. Наибо­лее важные находки ученые датируют периодом третьего — второго тысячелетий до нашей эры.

Безусловно, эти исследования были только началом изуче­ния археологических памятников Южного Урала. Ученые, кро­ме знаний, энтузиазма и лопаты, не располагали ничем. Они подвергали опасности свои жизни, т.к. многие пещеры трудно­доступны и постоянно грозили обвалами.

В конце семидесятых — начале восьмидесятых годов сенсаци­онные находки — рисунки первобытных людей были обнаруже­ны учеными в Игнатьевской (Серпиевской) пещере, недалеко от г.г. Усть-Катава и Сима. По определению специалистов, ри­сункам в Игнатьевской пещере 10—15 тысяч лет.

В январском 1982 года номере журнала «Природа» была опуб­ликована статья академика Алексея Окладникова и научною сотрудника Сибирского отделения Академии наук Валерия Петрина «Новая пещера на Урале с палеолитическими росписями».

По данным сибирских ученых, всего в пещере было обнару­жено двенадцать групп рисунков: десять в большом зале или зале с кольцовкой, одна — в Г-образном лазе и еще одна группа — в Дальнем зале. Рисунки, согласно предварительным выводам, изоб­ражают мамонта, лошадь и условно-схематически выполненно­го человека.

В апреле 1983 года Игнатьевская пещера включена в список памятников истории и культуры общероссийского значения однако только решения для защиты исторических памятников явно недостаточно.

С.Н. Бибиков и В.Т. Петрин с нескрываемой тревогой и оза­боченностью уже в те годы писали о необходимости бережного отношения к неповторимым памятникам древности, охране их от инициативы дилетантов, псевдолюбителей старины, костров и хлама отдыхающих и водных туристов.

Как мне известно, в настоящее время изыскания в бассейнах рек Юрюзани, Сима, Катава возобновлены и их результаты пред­ставляют большой интерес. Отдельные публикации о находках за последнее время в Южно-Уральских пещерах появились в пе­риодической печати. Надеюсь, что материалы моей статьи не идут в разрез с новыми открытиями и напоминают о том, что мы уже имеем.

1555—1557 гг. — Башкирия вошла в состав Русского государ­ства. Башкиры добровольно принимают российское подданство. Обязуются ежегодно вносить в казну ясак — батман меда (90 коп.) и лисицу (80 коп.) или куницу (40 коп.) с каждого двора. Строятся русские города — Бирск (1554 г.), Оса (1557 г.), Мензелинск (1584 г.), Уфа (1586 г.).

1576г. — грамота Иоанна Грозного, запрещающая захват баш­кирских земель.

1649 г. — Соборное Уложение, запрещающее переселяться в Башкирию из Внутренней России, а равно приобретать всеми путями башкирские земли. Появление русских в Башкирии от­несено на более поздний срок, хотя Северный и Средний Урал освоены значительно раньше. В 11 веке в северной части Урала появились новгородские дружины, занимавшиеся пушным про­мыслом, торговлей и сбором ясака. В 12— 14 веках за уральские земли боролись Новгород и Владимиро-Суздальское, а затем и Московское княжества. В конце 15 века Верхнее Прикамье окон­чательно вошло в состав Московского государства. Центром края стал город Покча, а затем Чердынь. В 16—17 веках в Прикамье возникают вотчины Строгановых, на Среднем Урале в начале 18 века строятся заводы Демидовых.

Освоение башкирских земель русскими промышленниками и в первую очередь Твердышевыми и Мясниковым, началось пос­ле именного указа Анны Иоановны, разрешившего свободную продажу башкирских вотчинных владений. К середине 18 века на территории Башкирии построено около 30 заводов…

По материалам книги А.Ф. Мукомолова «На южноуральских заводах»

Иван Борисович Твердышев, умерший в 1773 году, был бездетен. Единственная дочь Я.Б. Твердышева — Татьяна, вышедшая замуж за Гавриила Ильича Бибикова, умерла раньше своего отца бездетной. После смерти И.С. Мясникова, в октябре 1780 года его дочери, прямые наследницы его заводов, вышли с просьбой к Я.Б. Твердышеву продолжить управлять заводами их родителя:

Гавриил Ильич Бибиков(1746—1803)

«Милостивый государь, дядюшка Яков Борисович! …Вы нашему родителю и родитель наш Вам изволили верить каждый как сам себе. Во избежание нам затруднения и в разсуждении продолжаемой к нам Вашей любви, за полезнейшую себе выгоду нашли просить Вас тех общих ваших и родителя нашего заводы и все заводское правление и распоряжение тех заводов производство принять».

Свою просьбу они мотивировали тем, что живут в своих деревнях далеко друг от друга и, тем более, от заводов и несведущи в заводских делах. Ими было вручено дяде поверенное письмо на управление всеми заводами.

Екатерина II

Однако уже 29 апреля 1781 года они вышли с ходатайством в канцелярию главного заводов правления, чтобы поверенное письмо было им возвращено. А затем обе стороны направили челобитные Екатерине II Я.Б. Твердышев, возмущаясь наглостью племянниц, писал:

«Я с ними во общим правлении тех заводов иметь не желаю и многократно предлагал им о разделе их по жеребью, но они на тех моих предложениях не согласились».

Императрица поручила посредничество в тяжбе князю Василию Михайловичу Долгорукому-Крымскому. Вот ее записка от 7 июля 1781 года:

Василий-Михайлович-Долгорукий-Крымский

«Князь Василий Михайлович. Прилагая присем прошение нам поданное от коллежскаго асессора Якова Твердышева по делу о разделе его с дочерми умершаго родственника его Мясникова что б вы, в прекращение тяжбы, предложили обоим сторонам выбрать по одному или по два посредника, которые под надзиранием вашим могли бы по справедливости, разобрать взаимным их требования, и потом в решении дела их поступить сходственно четырех сотой статье учреждении наших об управлении губернией; в следствие чего здесь же прилагается и прошение поданное от дочерей Мясникова. Пребываем впрочем вам благосклонны».

Раздел заводов уже между наследницами произошел после смерти  Я. Б. Твердышева, а пока поверенное письмо у него было изъято и на заводы были направлены доверенные лица от  наследниц.

Четыре дочери И.С. Мясникова, вышедшие замуж в период 1768 по 1771 годы, стали владелицами беспримерного богатства, получив по праву наследования заводы, чистый капитал и по 19 тысяч крепостных каждая. Три старшие, по данным Ярового, втайне держались раскола и до замужества проводили время в окружении многочисленных приживалок.

Ирина Ивановна Мясникова вступила в супружество со вдовцом полковником Петром Афанасьевичем Бекетовым, отец которого был воеводою в Симбирске, а брат, любимец императрицы Елизаветы, был губернатором в Астрахани.

Бекетовы получили в наследование Богоявленский и Симские заводы. Их старший сын — Иван Петрович, известный в России нумизмат, умер бездетным. Его имение, ценностью в 7 миллионов, досталось племянницам Сипягиной и Бибиковой.

Второй сын Бибиковых — Петр Петрович прославился благотворительной деятельностью, был командором Мальтийского ордена. Из имения своего 6 тысяч душ крестьян отпустил в вольные хлебопашцы, а около 6 тысяч определил тоже в вольные с тем, чтобы небольшую сумму они платили на богоугодные заведения. Одна из дочерей Бекетовых — Екатерина была замужем за сенатором С.С. Кушниковым, другая — Елена за министром полиции А.Д. Балашевым.

Дарья Ивановна Мясникова вышла за небогатого офицера линейных войск Александра Ильича Пашкова. Они наследовали Воскресенский и Белорецкий заводы. Огромное богатство позволило им жить в Москве в роскоши. А.И. Пашков выстроил в Москве великолепный дом (позднее здание университета, известный дом Пашкова в Москве построен по заказу П.Г. Пашкова, представителя другой линии Пашковых). Их дом был так велик, что после пожара в московском театре дирекция обратилась с просьбою уступить для театра часть дома. Дарья Ивановна, держась старины, считала великим грехом дать место в своем доме потешаться над нравственностью. Но ей шепнули, что муж получит за это на шею крест, и она уступила.

Аграфена Ивановна Мясникова вышла замуж за бригадира Алексея Николаевича Дурасова. Они наследовали Верхотурский и Юрюзанский заводы. Сын Дурасовых — Николай Алексеевич жил в праздности и роскоши: имел в Симбирске своих певчих, разных сортов музыку, театр и охоту. К нему съезжались гостить все губернские власти и дворяне. Только один из многочисленных фактов его бурной жизни, расцветшей на дедовых деньгах — проиграв в карты около миллиона соседу Н.В. Обрезкову, Дурасов уступает ему свое знаменитое село Никольское…

Алексей Николаевич Дурасов

Младшая дочь Мясникова — Екатерина Ивановна (24.10.1746 г. 6.05.1833 г.) вышла замуж за статского советника, статс-секретаря Екатерины II Григория Васильевича Козицкого. Они наследовали Архангельский, Катав-Ивановский и Усть-Катавский заводы.

Григорий Васильевич Козицкий

О Григории Козицком биограф рода Твердышевых и Мясникова А. Яровой пишет следующее:

«…Григорий Васильевич Козицкий учился в Киевской духовной академии, знаток древних и новых языков, известен еще с 1750 года переводом замечательных произведений, особенно на латинский язык, в т.ч. и наказа Екатерининской комиссии о сочинении законов. По окончании учения он путешествовал с графом Гудовичем по Европе, был при Санкт-Петербургской академии наук с 1758 года лектором философии и словесных наук, адъюнктом и почетным академическим советником, откуда и взят он Екатериной II в начале царствования, вероятно рекомендованный графами Орловыми, которые устроили его судьбу богатою женитьбою. Козицкий был в свите, когда императрица путешествовала в 1767 году по Волге в Симбирск, помогал ей переводить Мармонтелева Велизария и заведовал делами по ее литературным трудам. Супруга ученого Козицкого расколу уже не следовала и принадлежала к господствующей церкви. Козицкий принужден был выйти в отставку во время возвышения князя Потемкина как знакомый графов Орловых…»

 

Екатерина Ивановна Козицкая

В 1775 году Г. В. Козицкий покончил жизнь самоубийством. В «Отечественных записках» № 4 за 1856 год его смерть описывает поручик Васильев: «Статский советник Г.В. Козицкий, причинивший сам себе смерть, отпет был в церкви Григория Богослова. Причина смерти — меланхолия. Он закололся ножом, причинив себе 32 раны, будучи до кончины в памяти, исповедался своему духовному отцу».

Анна Григорьевна Белосельская-Белозёрская

У Козицких было две дочери — Анна Григорьевна (1773—1846), вышедшая замуж за князя Белосельского и наследовавшая Катав-Ивановский и Усть-Катавский заводы, и Александра Григорьевна (1772 — 1850), с 1799 года замужем за действительным тайным советником графом Иваном Степановичем Лаваль…

 

Иван Степанович и Александра Григорьевна Лаваль

С Анной Григорьевной Козицкой Белосельской — Белозерской непосредственно связано дальнейшее исследование заводов.

Иван Степанович Лаваль, он же французский эмигрант Жан Франсуа Лаваль (1761-1846) имел некоторые трудности при женитьбе. Екатерина Козицкая и слышать не хотела о таком женихе. Объясняла, что Лаваль «не нашей веры, неизвестно откуда взялся и имеет небольшой чин». В конфликт вмешался Павел I и наложил на это дело резолюцию: «Он христианин, я его знаю, для Козицкой чин весьма достаточный, а потому обвенчать». Несколько позже Жан Франсуа за порядочную сумму денег получил от беглого короля Людовика XVIII титул графа. Огромное приданое своей жены он увенчал высоким титулом. По проекту знаменитого архитектора Тома де Томона на Английской набережной Петербурга, рядом со зданием Сената Лаваль построил роскошный особняк, скульптуры и мрамор для которых привезли из Рима. Это был один из богатейших домов Петербурга, где собиралось светское общество и давались блестящие балы. Одним из участников этих балов был А.С. Пушкин. Весной 1818 года он прочитал в доме Лаваля свою знаменитую оду «Вольность».

Александра Григорьевна Лаваль, не в пример своей матери, была хорошо воспитана и достаточно образованна. Хотя, как рассказывают современники, «старуха Козицкая, с твердым и решительным характером была довольно популярной фигурой в светских кругах Москвы и Петербурга». У Лавалей родилось четыре дочери: Екатерина, Зинаида, Софья и Александра. Все они получили отчества «Ивановны» в силу «обрусения» Жана Франсуа.

Екатерина Ивановна вышла замуж за князя Трубецкого. Одной из первых женщин-декабристок она уехала в Сибирь. Кстати, в 1921 году лично Лениным был подписан протокол заседания Совнаркома, где одним из вопросов было назначение внучке Трубецких — Зинаиде Сергеевне Свербеевой — персональной пенсии.

Зинаида Ивановна вышла замуж за австрийского посла графа Лебцельтерна. Она была музыкально одаренным человеком и блестящей пианисткой. Своею игрою она украшала салоны Петербурга. Ее слушали А.С. Пушкин, П.А. Вяземский, А.И. Тургенев. По ее мнению, Николай I не простил семье общения с опальными Трубецкими, и ее муж был отозван австрийским правительством с должности посла в Петербурге «за укрывательство государственного преступника». Софья Ивановна вышла замуж за графа Борха.

Александра Ивановна вышла замуж за графа Коссаковского. Это была одна из образованнейших русских женщин. Она неоднократно посещала Францию. В 1845 году в Париже познакомилась с выдающимся поэтом Альфредом де Виньи. В Вильнюсском архиве найдены двенадцать писем де Виньи к Александре Коссаковской.

В заключение изложения биографических сведений о Твердышевых и Мясникове хотелось бы еще раз отметить, что для своей эпохи это были выдающиеся люди, и вклад их в дело создания отечественной металлургии неоценим. Конечно, чтобы основательно проработать портрет человека, художнику требуется нанести множество штрихов на холст. Каждый правильный штрих углубляет и приближает к законченности картину. Много еще белых пятен для нас в биографиях, жизни и деятельности знаменитых промышленников. Дальнейшие поиски помогут найти верные штрихи, чтобы раскрыть и глубже понять их феномен.

По материалам книги Мукомолова Александра Фёдоровича.

«На Южноуральских заводах».