Валентина Шлемова осталась верна своей первой и единственной любви.
В пионерском лагере в детстве мне довелось побывать всего один раз. Думаю, поэтому все так ярко запечатлелось в памяти. Пионерлагерь Юрюзанского завода, где изготовляли подковы, гвозди и телеграфные крючья, располагался в Аксарке, километрах в 10 южнее нашего поселка. Длинный деревянный дом, где до этого жили лесорубы и сборщики живицы, служил дачей. Рядом столовая и кухня. На просторной поляне, где проводились утренние линейки, соорудили высокую трибуну. Чего еще надо было нам, босоногой ребятне 30-х годов?
Мне не было еще и 14 лет, но я уже успел прочитать уйму книг и добрался до классиков. Уильям Шекспир своими трагедиями потряс мое воображение, особенно история влюбленных Ромео и Джульетты. Симпатичные девушки – вожатые в нашем лагере стали казаться мне Джульеттами. Это были молоденькие учительницы юрюзанских школ и комсомолки с подковного завода. Только Валя Бисярина, выпускница педагогического училища, была из Катав-Ивановска. У этой “Джульетты” и “Ромео” объявился. Студент Александр Шлемов, гостивший у родителей на каникулах, появился в нашем лагере случайно. Но увидев Валентину, он уже не отрывал от нее глаз, вызывая краску смущения на милом девичьем лице. И видно, запала на сердце юрюзанскому парню девушка из Катава, если Александр стал появляться в лагере чуть не ежедневно.
Купальня
Сердечные дела очень интересуют подростков, но не надо думать, будто я тайком подглядывал за влюбленными. Все происходило как-то само собою. К тому же у меня было много личных забот.
Пионерлагерь располагался в живописной местности. Рядом с лагерем протекал Аксарский ключ, приток Юрюзани. Но до реки было километра два, водили нас туда купаться намного реже, чем хотелось. А дни стояли такие ослепительно солнечные и жаркие, что я решил устроить на Аксарском ключе свою купальню. Каждое утро, позавтракав, я мчался на ключ и, часами стоя по колено в воде, вытаскивал со дна большие камни и таскал их на перекат. Ко мне присоединились другие ребята, и скоро на ручье образовалась запруда, где можно было окунуться, а в глубоком месте у горы даже немного поплавать. И когда меня навестили отец и дядя, я с гордостью показал им творение рук своих и с удовольствием наблюдал, как они наслаждаются купанием.
В лагере между тем влюбленность моих героев переходила в большую и сильную любовь. Дело явно шло к свадьбе. Но о том, что Александр Шлемов и Валентина Бисярина стали мужем и женой, я узнал только много лет спустя.
Повестка
Челябинский институт механизации и электрификации сельского хозяйства Александр Шлемов закончил летом 1940 года. Вместе с инженерным дипломом ему выдали направление в Макушинский район и, несмотря на молодость, сразу доверили ответственный пост главного инженера крупной машинно-тракторной станции (МТС). Молодому специалисту выделили жилье, помогли обставить комнатку простенькой мебелью. Сюда и привез Александр свою Валентину.
Каждый день был наполнен для него радостным смыслом. МТС обслуживала несколько колхозов, и работы было невпроворот. Когда наступал вечер, как на крыльях летел в свою комнатку, наполненную любовью и счастьем. Только очень коротким оказалось это счастье.
Уже полыхали на западе зловещие всполохи Второй мировой. На востоке миллионная армия японцев стояла в Маньчжурии у самых наших границ, готовая к прыжку.
15 ноября 1940 года в МТС принесли повестку. Военнообязанному Александру Шлемову, 1914 года рождения, надлежало срочно явиться в военкомат для отправки на действительную военную службу в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию.
Война
После отъезда Александра жизнь в чужом поселке потеряла для Вали всякий смысл, она вернулась к родителям в Катав-Ивановск. Сюда стали приходить письма из Хабаровска. Александр писал, что обучает вождению танков и ремонту молодое пополнение. О том, как скучает по своей ненаглядной. Валентина, перечитывая письма десятки раз, радовалась и вытирала слезы. А потом пришла война.
В одном из писем Александр прислал фотокарточку. Все было на снимке таким близким и родным. Все было знакомо до мельчайшей черточки – от густых волнистых волос до ямочки на подбородке. Непривычной была лишь военная форма с “кубиками” младшего лейтенанта в петлицах и портупеей через плечо. На обороте фотографии было написано: “Вале! Самой родной в знак взаимной преданности. Александр. г. Хабаровск, Красная Речка. 10 марта 1942 года”.
А в августе она получила открытку, муж писал, что пришел срок и их тоже отправляют на фронт. Повезут через станцию Вязовую. Не было в открытке даты отправки. Очевидно, Александр и сам не знал ее, но Валентина заторопилась в Юрюзань. 20 километров не шла – бежала, переходя на шаг только для того, чтобы перевести дыхание.
Свекровь Анна Егоровна, у которой в армии были и два старших сына – Федор и Осип, увидев сноху, побледнела и схватилась за стену, чтобы не упасть. Но узнав, в чем дело, засуетилась, стала собирать гостинец. И пошли на Вязовую пешком.
Далеко от фронта была Вязовая, но в глубоком уральском тылу все было подчинено суровым законам военного времени. Уже хлынул поток эвакуированных. Мимо станции шли на восток почти пустые составы. Вагоны их были покорежены и обожжены – верный признак того, что побывали под бомбежкой. С востока на запад шли и шли эшелоны с военной техникой, с маршевыми ротами. Бойцы в новеньком, с иголочки обмундировании, выданном перед самой отправкой, выскакивали из теплушек и с котелками бежали к водогрейке за кипятком.
— По ваго-о-о-нам! – разносилась после короткой остановки команда. И все бежали обратно и вскакивали на ходу.
Анна Егоровна и Валентина проглядели все глаза, надеясь увидеть в вокзальной суете родное лицо, но все было напрасно. Ночь провели в душном, прокуренном зале ожидания, полусидя на деревянных диванах с высокими спинками, дремали по очереди, боялись пропустить очередной воинский эшелон. Так прошли и вторые сутки. На третьи, когда обе женщины, измученные и голодные, уже не надеялись ни на какое чудо, шли мимо еще одного эшелона и заливались слезами, их остановил мягкий сочувственный голос: “О чем плачем, бабоньки?”
Седоватый военный со знаками полковника на петлицах, услышав фамилию Шлемов, соскочил с вагонной ступеньки.
— Знаю я Александра Ивановича, – сказал он и вздохнул. – Из нашей части он. Только, милые мои, напрасно вы его ждете. Не успели вы. Проехал он уже. Это мы задержались. Теперь нагоняем своих.
Прозвучал сигнал к отправке, вскочил полковник на подножку вагона. И пока не скрылся воинский эшелон за поворотом, все махал рукой зареванным женщинам.
Пропал без вести
От него так и не пришло ни одного письма. Уже миновало лето. Дождливая осень сменилась зимой, а писем не было ни в Катав-Ивановск, ни в Юрюзань. Шлемовы по разным адресам писали запросы. На письмо в воинскую часть Александра пришел ответ: часть расформирована, младший лейтенант Шлемов значится пропавшим без вести.
Три горьких слова “Пропал без вести” стали судьбой Валентины. Но она не переставала верить и ждать.
Великой Победой закончилась война. Когда в Катав и Юрюзань стали возвращаться те, кто был в плену, блеснул луч надежды. Но дни слагались в месяцы, месяцы – в годы, и этот лучик тоже погас…
Свекровь Анна Егоровна дождалась своих старших сыновей, вернулись оба израненные. Федору осколком разворотило правую руку. Она высохла и пришлось обслуживать себя одной рукой. А Осип Шлемов год пролежал в эвакогоспитале в Ижевске, прежде чем его выписали домой. С ним у меня установились доверительные дружеские отношения.
Нерастраченная любовь
Осип держал корову и лошадь. Когда весной начинались огородные работы, я всегда обращался к нему, и он никогда мне не отказывал и в назначенный час подъезжал к нашему дому с плугом на телеге, в которую запряжена была кобыла Машка. Вспахав половину огорода, Осип Иванович непременно давал лошади отдохнуть. И пока кроткая безотказная Машка щипала траву у самого забора, мы сидели на пригорке и беседовали. А рассказать Осип Иванович мог о многом. До войны он был шофером в пожарной охране. На фронте возил “Катюшу”. И навсегда запомнил залп под Ржевом, на Калининском фронте, когда прочертили небо огненные реактивные снаряды и унеслись в сторону противника, сея ужас и смерть среди врагов. Вспоминали об Александре. В такие минуты глаза Осипа Ивановича становились печальными. Умер он в декабре 1991 года, унес в землю мучивший его фашистский осколок. Врачи не решались его вытащить.
Героиня моего рассказа Валентина Шлемова замуж больше не вышла, осталась верна своей первой и единственной любви. Она работала многие годы в Катав-Ивановской школе-интернате, откуда ушла на заслуженный отдых. В этом году ей исполнилось 90 лет, и газета “Авангард” напечатала статью к юбилею старейшей учительницы. Бывшая ученица Валентины Александровны назвала материал “Нерастраченная любовь досталась ученикам”. Юрюзанским Шлемовым газета напомнила, что их родственница жива, и Анна Шлемова, моя коллега по отделу технической информации, поспешила в Катав-Ивановск повидаться с ней.
Стоит в центре Юрюзани рядом с муниципальным Дворцом культуры обелиск с барельефом солдата. На мраморе – слова “За подвиг и мужество в битве с фашизмом вам вечная слава, солдаты войны”. Сотни фамилий погибших, не вернувшихся с войны на родину, высечены на мраморных плитах мемориала. Есть тут мой дядя Петр Сурин, погибший на Украине, многие друзья моего детства и юности. Есть и фамилия героя этого рассказа.
Когда сооружался памятник, Александр Шлемов числился пропавшим без вести. Но верно говорится, что не бывает на свете ничего тайного, что в конце концов не стало бы явным. За многие годы краеведческих поисков не раз доводилось убеждаться в справедливости этого афоризма. И теперь я уже знаю, где сложил свою голову тот, кого я мысленно называл когда-то именем персонажа шекспировской трагедии. Знаю я и почему “Ромео” не написал своей “Джульетте” ни одного письма.
Книга Памяти
Стрелковая дивизия, в которой довелось воевать Александру Шлемову, была брошена в самое пекло Сталинградской битвы прямо с колес.
Александр Шлемов погиб в том же месяце, в котором проехал мимо Вязовой, так и не повидав свою любимую.
В 11-й том областной “Книги Памяти” занесены 18 Шлемовых. Первым упомянут он: “Шлемов Александр Иванович, 1914 года рождения. Катав-Ивановский район. Младший лейтенант 672-го артиллерийского полка, 205-й стрелковой дивизии. Погиб 15 августа 1942 года. Волгоградская область, г. Венцы”.
Леонид СУРИН, почетный гражданин Юрюзани
По материалам Mediaзавод